Финеас, конечно же, рисковал получить пулю в лоб за свою настойчивость, но он любил риск, иначе выбрал бы себе другой род занятий. Снова ложиться спать было бессмысленно, и вот спустя час после визита Касси, побывав уже в трех гостиницах, он стучался в один из номеров четвертой. Дверь распахнулась, и в лоб ему уставилось дуло револьвера со взведенным курком. Сыщик взглянул на револьвер, потом перевел взгляд на его владельца.

— Я только что видел вашу жену, — сразу перешел он к делу.

— Кого?

— Она здесь, в Сент-Луисе.

— Не может быть. Она сейчас возвращается в Вайоминг.

Финеас улыбнулся:

— Миниатюрная леди с огромными светло-серыми глазами, не так ли?

Вполголоса выругавшись. Ангел опустил револьвер. Проехав половину пути до Вайоминга, он решил, что ему лучше не появляться там в присутствии Касси. Разделившее их расстояние не заставило Ангела забыть ее, поэтому он направился в Сент-Луис, чтобы сделать еще одну попытку разыскать свою мать. Это была одна из причин его приезда в Сент-Луис. Другой же причиной было то, что он хотел держаться как можно дальше от своей жены и от ее бракоразводных дел.

— Думаю, вы действительно не знаете своего имени, если не считать имя Ангел, — продолжал Финеас. — По крайней мере других имен вы не помните. Простите, что я так донимал вас расспросами.

— Вы и сейчас занимаетесь тем же, — не скрывая раздражения, сказал Ангел. — Что вам на этот раз нужно от меня, Кирби?

— Всего лишь кое-какие сведения. Ваша жена наняла меня, чтобы я нашел ваших родителей. Если бы вы немного мне помогли…

— Что она сделала?! — взорвался Ангел. — Черт побери, эта женщина снова сует нос не в свои дела. Дождалась бы хотя бы возвращения домой. А уж потом и лезла бы в мои дела!

Финеас насторожился. Он любил наблюдать проявления сильных эмоций. Стоит только обронить нужное слово или фразу — и человек поведет себя самым неожиданным образом. Но сыщик не мог себе представить, чтобы такой человек, как Ангел, потерял самообладание. Слава Богу, у парня обнаружилась хотя бы одна слабинка.

Финеас сделал еще одну попытку что-нибудь выяснить:

— Вы очень облегчили бы мою задачу, если бы описали внешность ваших родителей. И вообще — если бы рассказали все, что о них помните.

Взгляд черных выразительных глаз снова обратился к детективу.

— Вас наняла она. И всю информацию получайте от нее.

— Ну почему вы не желаете мне помочь? — не сдавался Финеас. — Все-таки они ваши родители, а получается, что найти их хочет только молодая дама, на которой вы женаты.

— Ну хорошо, Кирби, положим, что вы меня убедили, — сказал Ангел без малейшей уверенности в голосе. — Я не помню своего отца, а у моей матери были черные вьющиеся волосы и темные глаза.

Финеас заглянул в свою записную книжку и лишь тогда спросил:

— Такие же темные, как у вас?

— Нет. Насколько я помню, темно-карие.

— Какие-нибудь шрамы или особые приметы?

— Совершенно не помню.

— Что-нибудь о ее возрасте или национальности?

— Она была юной и красивой.

— Все матери кажутся своим пятилетним детям красивыми. Может быть, она говорила с каким-нибудь акцентом?

— Если и говорила, то, следовательно, так же говорил и я, поэтому как бы я мог это заметить? — Ангел помолчал, на лице его появилось озадаченное выражение. — Но когда вы упомянули об этом, я припомнил: Старый Медведь как-то заметил, что я странно разговаривал, когда оказался у него. Разумеется, сам он страшно коверкал английский язык, так что, возможно, в моей речи не было ничего необычного.

— В таком случае, — сказал Финеас, снова заставив Ангела нахмуриться, — как я понимаю, вы представляете собой результат довольно примитивного воспитания.

— Вы уверены? — спросил Ангел, не скрывая раздражения.

Финеас улыбнулся:

— Вполне. Но вернемся к предмету нашего разговора. Сначала я подумал, что, судя по цвету вашей кожи, в ваших жилах течет доля индейской крови. Но потом понял: телосложением вы не похожи на индейца, к тому же этот ваш горец должен был достаточно хорошо знать индейцев, он не мог бы не понять, если бы вы говорили на одном из их диалектов. Потом я предположил, что вы испанец, возможно чистокровный. Во всяком случае, не исключено, что ваша матушка была иностранкой, и это, возможно, облегчит поиски, если удастся разыскать какие-нибудь старые газеты.

— Вы и в самом деле думаете, что о пропаже ребенка в таком большом городе могли написать в газетах?

— Совершенно уверен. Проблема лишь в том, чтобы найти человека, у которого уцелели подшивки старых газет. Многие просто не могут хранить их из-за тесноты в доме, хотя кое-кто все же старается сберечь по крайней мере первые страницы. К тому же газеты появляются и исчезают, как и все в этом мире. Но как вы совершенно правильно заметили, Сент-Луис — большой город, и, вероятно, здесь найдется хотя бы одна газета, которая выходит лет двадцать или около того.

— Надеюсь, мне повезет и здесь не найдется никого, у кого сохранились бы старые газеты.

— У вас сейчас дурное настроение?

Ангел что-то пробурчал в ответ. Финеас ухмыльнулся:

— Поверьте, все может в одночасье измениться. Ваш случай — один из самых простых в моей практике. Обычно я разыскиваю людей, у которых есть все основания скрываться, при этом время поисков ограничено. А в вашем случае я располагаю временем…

Ангела его слова все же не убедили.

— Если вам удастся разыскать их, счет за работу пришлите мне. Я не хочу быть в долгу у женщины, на которой я женат.

— Не думаю, что это придется ей по душе. Похоже, она задумала найти их только ради вас.

— Меня это не очень-то радует.

— Кроме того, существуют еще и этические моменты… Она первая наняла меня.

— Тогда я от ее имени увольняю вас и нанимаю уже от своего собственного. Мне кажется, муж имеет право так поступить.

— Пока с ним не оформят развода.

— Подите прочь, Кирби.

Улыбнувшись, Финеас вышел. Ангел в сердцах захлопнул за ним дверь. И лишь спустя несколько секунд сообразил, что Касси сейчас здесь, в этом городе, возможно, всего лишь в нескольких кварталах от него. Он тотчас же почувствовал, что его неудержимо влечет к ней.

— Мы уже разведены?

При звуках голоса, донесшегося до нее сквозь сон, Касси раскрыла глаза.

— Что?

— Мы уже разведены?

Она сразу поняла, кто задал этот вопрос, но, не удержавшись, спросила:

— Ангел?