— Я привык иметь дело с нервными людьми, — равнодушно произнес Ангел. — И если вы окликнули меня только для того, чтобы дать совет…

— Я еще хотел заметить, что вы выглядите не лучшим образом.

— И это меня нисколько не интересует.

Ангел повернулся, собираясь уйти. Финеас последовал за ним:

— У вас скверное настроение? Ангел промолчал.

— Может быть, вот это вас порадует. Ангел увидел перед собой лист пожелтевшей бумаги. Он остановился, но не сделал попытки взять его. Сыщик после некоторого раздумья опустил руку. Ему пришло в голову, что Ангел, возможно, не умеет читать — ничуть не удивительно, если учесть, где прошло его детство.

— Вы все-таки нашли старые газеты? — предположил Ангел.

— Да, и в одной из них — очень интересный репортаж. Вся первая полоса посвящена вашим родителям. И еще немного на второй…

— Имена?

— Колин и Анна О'Рурк.

— О'Рурк?

— Я тоже удивился. Даже представить себе не мог, что вы — ирландских кровей. Все те ирландцы, которых мне приходилось встречать, даже будучи американцами во втором-третьем поколении, не могли избавиться от гэльского[4]акцента, который вы совершенно утратили.

— О'Рурк, — медленно проговорил Ангел, словно пробуя на вкус вновь обретенное имя.

Похоже было, что к этому имени он привыкнет достаточно быстро. И оно вполне его устраивало — имя, которое можно назвать вслед за тем, которое у него уже имелось, поскольку ему чертовски надоело представляться просто Ангелом. Собственно, только имя ему и требовалось узнать. Но он все же не ушел, когда сыщик принялся посвящать его в суть того, что вычитал в старой газете.

— Анна О'Рурк приехала сюда вместе с сыном, чтобы навестить подругу детства. Я должен с сожалением сообщить вам, что незадолго до этой поездки она овдовела. Ваш отец, Колин О'Рурк, американец во втором поколении, служил инспектором железных дорог. Вероятно, именно поэтому вы его и не запомнили. С подобной работой человек только и делает, что разъезжает по всей стране.

Ваша мать иммигрировала из Ирландии и вскоре после прибытия в Америку вышла замуж за вашего отца. Но она, по-видимому, очень скучала по родине и поэтому, когда муж ее умер, решила отвезти вас в Ирландию. Она лишь хотела попрощаться с подругой детства.

Автор статьи пишет, что Анна О'Рурк пробыла в Сент-Луисе чуть больше недели, когда ее четырехлетний сын по имени Ангел, игравший на газоне перед домом Доры Кармин, пропал. Только что был у нее перед глазами — а в следующую минуту исчез.

— Вы хотите сказать, что меня и в самом деле звали Ангел?

— Похоже на то.

— Но если тогда мне было всего четыре года, тогда сейчас должно быть двадцать пять, а не двадцать шесть, как я считал до сих пор.

Финеас улыбнулся:

— Впервые вижу человека, который не стареет, а молодеет со временем. Во всяком случае, в статье говорится, что были сформированы поисковые группы и человеку, нашедшему ребенка, обещали награду. Через некоторое время решили, что вы куда-то забрели и потерялись, во всяком случае, ни одна из групп, искавших вас за городом, никого не обнаружила. В другой газете я увидел заметку, в которой сообщается, что за любую информацию о вас будет выплачено вознаграждение. Похоже, половина жителей города искала вас.

— А как звали подругу моей матери?

— Дора Кармин.

— Она по-прежнему живет здесь? Финеас утвердительно кивнул:

— Я только что побывал у нее, и она все подтвердила.

— Но ведь вы ничего не сказали ей про меня, не так ли?

— Разумеется. Я представился сотрудником мэрии, собирающим материалы о росте преступности за последние двадцать пять лет.

Ангел тупо уставился в пол.

— Она не сказала вам, жива ли еще моя мать?

— Анна О'Рурк жива и здорова.

— Надо думать, она вернулась в Ирландию, как и собиралась?

— По словам миссис Кармин, Анна О'Рурк так и осела в Сент-Луисе. Она по-прежнему верит, что в один прекрасный день вы появитесь, живой и невредимый. Она живет в девяти кварталах отсюда, в одном из старинных особняков. И уже восемнадцать лет замужем за богатым банкиром. Он женился на ней, будучи вдовцом с двумя детьми. У них есть и общие дети, так что у вас куча братьев и сестер. Кстати, она до сих пор готова заплатить за любую информацию о вас.

Ангел угрюмо взглянул на сыщика:

— Надеюсь, вы не станете претендовать на эти деньги?

— Я и так уже поступился деловой этикой из-за вас. Но не намерен делать это еще раз.

— Отлично. Финеас нахмурился:

— Похоже, вы не собираетесь навестить свою матушку?

— Совершенно верно. Она обрела покой в новой семье. И я не хочу беспокоить ее.

Финеас с минуту смотрел на него, потом пожал плечами:

— Возможно, вы и правы. В конце концов, ведь это ваша мать. Может, и лучше, если она никогда не узнает, что произошло с ее первенцем…

— То, что с ним произошло, вряд ли ей понравится.

— Истина редко бывает настолько неприятна, как порой кажется. Возможно, ваша мать готова к самому худшему. Ангел нахмурился:

— Очень сомневаюсь, что она обрадуется сыну вроде меня.

— Не слишком ли строго вы себя судите? Да по сравнению с теми, за кем мне частенько приходится гоняться, вы просто святой. Вы оказались на Западе не по своей вине, но вполне освоились с жизнью в тех местах. Я бы даже сказал: неплохо в ней преуспели.

— Но кого интересует ваше мнение?

Финеас, пожав плечами, протянул своему клиенту листок бумаги.

— Если вы все же передумаете, вот адрес. Счет я занесу вам в гостиницу. Да, довольно любопытно — Ангел О'Рурк.

— Ну а теперь мы можем поговорить? Касси откинула голову на обтянутый плюшем подголовник, — в этот момент поезд отходил от перрона. Она вдруг подумала, что должна быть благодарна судьбе за то, что частный пульмановский вагон ее мамы как раз нынешним утром прибыл на вокзал Сент-Луиса, иначе Катарина всю дорогу вымещала бы на ней свое недовольство. И еще ей следовало благодарить мать за то, что та не стала требовать немедленных объяснений, зайдя утром в комнату Касси и увидев дочь едва держащейся на ногах от усталости, а ее ночную рубашку — на полу; пол же был усеян оторванными пуговицами, половина которых совершенно не соответствовала тем немногим, что еще держались на сорочке дочери.

Тогда Касси лишь произнесла: