– Не исключаю, что кто-то хочет поднять цены на снимки. Ну и нагнетает напряжение.

– Я же предлагала деньги!

– Значит, в следующий раз с вас запросят больше. Или с кого-то еще.

– Кому достался… архив Романицкой? То есть кому он мог достаться?

– Сейф был пуст, – сказала я, не вдаваясь в детали.

Я попросила дам оставить мне свои телефоны, хотя координаты Анастасии у нас в редакции точно имелись. Вторая певица вручила мне визитку. Я дала ей свою.

Когда я вернулась в редакцию, секретарша Леночка вручила мне очередной конверт без почтовых штемпелей. Только в этом, судя по виду, фотографии отсутствовали. Адрес и мои фамилия, имя и отчество были отпечатаны на лазерном принтере. Я отправилась к себе в кабинет, разрезала конверт и достала оттуда единственный листок, тоже отпечатанный на лазерном принтере.

«Уважаемая Наталья Борисовна! – обращались ко мне и спрашивали: – Вы хотите, чтобы лавры сыщицы (русской мисс Марпл?) достались вам?»

– Не хочу, – сказала я вслух и стала читать дальше.

«Вы помните Валентина, который специально познакомился с вами, устроив небольшую аварию? Да-да! Он познакомился с вами специально. Он прекрасный водитель и ту аварию просто подстроил. Но он не хотел получать с вас деньги, от вас ему требовалась информация. Получив ее, он из вашей жизни исчез. Вам не обидно? Хорошо, если не обидно. Не жалейте, что с этим мужчиной ничего не получилось. Он вас не достоин. Архив Анжелики Львовны у него. Он еще и профессиональный вор. Высококлассный вор. Он вскрыл сейф в квартире госпожи Романицкой и прибрал к рукам все, что там лежало. Потом сейф так же умело закрыл. Потом получил нужную информацию от вас и не только от вас. Потом начал работать – то есть получать деньги. Кто-то заартачился, и Валентин придумал хитрую комбинацию. Он вообще очень сообразительный, находчивый и способный на нестандартные ходы. Валентин известен правоохранительным органам. Он дважды сидел в тюрьме за кражи».

Далее давались его полные имя, отчество, фамилия и адрес по прописке. Мне предлагалось на мое усмотрение или передать письмо в правоохранительные органы, или известным мне жертвам, или всем сразу.

Подписано письмо было оригинально: «Брошенная женщина».

Я позвонила в прокуратуру и переправила письмо по факсу.

Наконец пришла пора ехать домой. Как я устала за последнее время! Но если органы арестуют Валентина, может, дело закончится?

Я склонялась к тому, что информация в полученном мною сегодня письме, – правда. По крайней мере в том, что касалось знакомства Валентина со мной. Насчет остального… А почему бы и нет? Почему бы ему не забраться в квартиру Анжелики Львовны? Наверняка профессиональный вор выслеживал жертву, изучал ее распорядок дня. Вполне мог узнать, что она куда-то собралась уезжать.

Но кого он убил в ее квартире? Кто там оказался? Кто там мог быть?

Я подумала про женщину-фотографа. Я не знала, как та выглядит, и отправилась за консультацией к Леночке.

– Ты знаешь Екатерину Иванову? Она же – Саблезубова, – спросила я.

– Конечно, – кивнула секретарша. – Очень известный фотограф. У нас периодически публикуется. Она работала с Анжеликой Львовной. Всегда ей лично приносила снимки.

– А после смерти Анжелики Львовны она у нас появлялась?

Леночка задумалась.

– Вроде нет.

– У тебя есть ее координаты?

– Конечно.

Леночка открыла толстую записную книжку, больше напоминающую журнал, и продиктовала мне номера двух мобильных телефонов. Я ее поблагодарила и отправилась к себе в кабинет. Оттуда набрала номер первого мобильного. Ответили практически сразу же.

– Екатерина?

– Да.

– Вас беспокоит журнал «Dolce Life».

– О-о-о… А кто именно?

Я представилась и сказала, что у нас давно не появлялось ее фотографий. Не думает ли она нам что-то принести в ближайшее время?

– Посмотрим… А мы ведь с вами никогда не имели дела, Наталья Борисовна. Вы сами решили мне позвонить?

– Решила сама. Ваш телефон числится в базе данных нашего секретаря.

– О-о-о… Хорошо, я подумаю.

Екатерина отключила связь. Значит, она жива, и моя версия рассыпалась в прах. Кстати, Анжелика Львовна меня про эту Катю предупреждала или все-таки про какую-то другую?

А если Глеб Гаджиевич, законный муж Анжелики Львовны, вешал мне лапшу на уши? Если Демпси ошибся? То есть зря начал беспокоиться из-за рук покойницы? Мало ли что с ними могло произойти… Если на самом деле похоронили Анжелику Львовну? С другой стороны, я ведь сама видела руки покойницы, которые показались мне, мне самой, не руками Анжелики Львовны…

Так кого похоронили-то?!

Я совсем запуталась и решила ехать домой.

Паркуясь на своем обычном месте, я никак не ожидала, что меня там кто-то ждет.

Но ждал Артем, бывший главный редактор мужского журнала «Жесть и грязь».

– Назад в машину, сука! – прошипел Артем, тыча мне в бок… похоже, пистолетом.

Я не стала уточнять, чем, я даже не стала опускать глаза. Я смотрела на лицо Артема, в его глаза. Он был то ли пьян, то ли под дурью. Выглядел точно неадекватным.

– Артем, в чем дело?!

Он распахнул дверцу у водительского места, которую я только что закрыла, и затолкал меня внутрь. Потом сам полез за мной. Не понимаю, каким образом я оказалась на месте пассажира, но Артем так подтолкнул меня, что я буквально на него перелетела. Поблизости от стоянки никого не было. Никто не видел, как меня «встретил» Артем.

– Что ты хочешь? – спросила я, пытаясь говорить спокойно, но не очень получалось. Зубы стучали, а дверца переднего пассажирского места была заблокирована. Мне было не выскочить с этой стороны!

– И она еще спрашивает?! Тебе – все, а мне – ничего? Меня выгнали с работы, а ты осталась?

– Артем, я не имела никакого отношения к твоему увольнению!

– А Анжелкин архив кому достался?

– Понятия не имею.

– Врешь! Анжелка могла его завещать только тебе!

– С какой стати?! Я ей – никто!

Внезапно дверца со стороны водителя, где сидел Артем, распахнулась, и я услышала знакомый голос Николая Павловича.

– Что здесь происходит?

Боже, как я была рада его появлению! Как я была рада, что и он меня встречал! Как я была рада слышать его голос!

Вместо ответа Артем выстрелил. Я заорала и, неизвестно откуда взяв силы, врезала ему кулаком по голове и вышвырнула из машины на снег. И на Николая Павловича. Тут же послышался топот могучих лап, у меня перед глазами мелькнуло огромное собачье тело. Тобик! С диким рыком соседский пес, проходивший обучение в какой-то специальной собачьей школе или кинологическом центре, впился зубами в руку Артема, сжимавшую пистолет. Добрейшая собака, которая лизала мне щеки при встрече, примчалась мне на помощь, когда возникла опасность.