— Вик, они хорошие ребята, не надо так, — я допила остывший чай.

Вика помолчала, разглядывая свой маникюр…

— Ой, Полинка, так ведь у тебя сегодня день рождения! — вдруг воскликнула она, радуясь, что ушла от скользкой темы. — А я ведь и не знала, что с тобой увижусь, хотя, знаешь, про тебя с самого утра вспоминала. Пока в школу собиралась, все о тебе думала… И вот такая встреча!.. Ну ты, в общем, извини, что я без подарка.

Как раз удобный случай, но решиться было нелегко. Поэтому я набрала в легкие побольше воздуха, как перед прыжком в воду.

— Ну, если совсем честно, я сейчас как бы на мели, — выдохнула я, глядя на дно пустого стаканчика. — Если бы ты дала мне какую?то сумму в долг…

— Так я же с собой наличку не ношу, у меня только карточка, — удивилась Вика. — Ну, если хочешь, пойдем, где?нибудь снимем.

Выходить с ней из здания было слишком рискованной идеей. Хорошо, если нас никто не заметил, пока мы сидели здесь.

— Нет, с карточки не пойдет, — поспешно возразила я. — Но, возможно, у тебя все?таки есть немного наличных?…

Вика пожала плечами и полезла в сумочку.

— Нет, совсем нет денег, только жалкая пятисотка, — объявила она, тщательно изучив содержимое своего кошелька, по большей части наполненного скидочными карточками из всевозможных магазинов — кажется, среди них были не только московские.

— Ничего, если тебе не жалко… — я протянула руку. Черт с ним, что обо мне подумает Вика. Черт с ним, что обо мне вообще будут думать. Я слишком долго играла по чужим правилам, и теперь они мне надоели.

— Что с тобой, Полинка?!

Подруга смотрела на меня округлившимися, полными ужаса глазами.

Я криво улыбнулась:

— Ничего особенного, маленькие проблемы.

А также большие, пребольшие и огромные, но посвящать ее в это я уже не собиралась.

— А… — она протянула мне деньги. — Не возвращай, это как бы на день рождения… А хочешь, встретимся завтра? Я тебе еще денег подгоню?

— Не надо. И спасибо, — искренне поблагодарила я.

Надо признать, та пропасть, что отделяла меня от привычного круга общения, за последние недели отнюдь не уменьшилась, а, напротив, только разрослась.

Мы с Викой молча сидели друг напротив друга. Похоже, разговор исчерпал себя. Наверное, как и наша дружба. Если в следующий раз к Вике подойдут бомжеватые, пьяные или укуренные парни и скажут, что они от меня, она, наверное, вовсе не удивится, но за ними больше не пойдет.

— Ну что, девчонки, болтаем?веселимся? — прервал тягостное молчание веселый голос Славика. — На улице собачий холод! Брр! Так и замерз бы, если бы не моя красавица, — и он любовно похлопал себя по куртке, под которой, как я знала, находилась бутылка с адским пойлом.

— Ой, заболтались. Я пойду? Меня машина ждет… — нерешительно подняла на меня глаза Вика. Впервые за последние несколько минут.

— Да, спасибо тебе, — я улыбнулась. — И лучше не говори обо мне Димке. Это вовсе не нужно.

Она кивнула, словно механическая кукла, накинула белую дубленку, взяла в руки сумку и пошла между столиков к выходу.

Я смотрела ей вслед. Друзья уходили из моей жизни. По одному. Страшно. Неумолимо. Наверное, Артур ушел с такой же прямой спиной и так же ни разу не оглянулся.

Откашлявшись — в горле стоял какой?то сухой ком, — я повернулась к ребятам, которые уже заняли Викино место.

Они смотрели на меня серьезно и будто бы даже немного укоризненно.

— Ну рассказывай, во что ты вляпалась, — устало произнес Красавчик.

— В смысле? — удивилась я.

— Да ладно, не заливай. За этой киской в белом шел какой?то тип, мы сами видели, — вмешался Славик. — Она ушла, а он теперь вон там стоит, глаз со входа не сводит, — парень кивнул в окно. На улице и правда ошивался какой?то мутный тип. — Не тебя ли он ищет?

— А если меня, то что? — я закинула ногу на ногу. — Пойдете заложите?

— Совсем дура, да? — беззлобно поинтересовался Красавчик. — Мы о твоих делах ничего знать не хотим, сразу предупреждаем, и участвовать в них не будем. — Славка кивнул, подтверждая свое согласие со словами друга. — Но мы не трепачи какие?нибудь, и ты вроде девчонка нормальная и не такая, как твоя белая фифа. В общем, так и быть, поможем тебе отсюда выбраться — и адью. Идет?

Я кивнула.

Моя игра с вампирами в прятки, похоже, напоминала забавы старой неуклюжей глухой мыши, вышедшей порезвиться рядом с голодным злым котом.

— Иди в женский туалет и сиди там, пока не придет девица от нас, — деловито излагал Красавчик, гоняя по столу пластиковую крышку от чая. — Тебя небось и вправду Полиной зовут. Ладно, тогда сиди молчи, пока не позовут Галину. Это для маскировки, — пояснил он. — С девицей обо всем и договоришься. Ты не бойся, она тут недалеко живет, скоро будет. А мы пошли. Нам в темные дела вмешиваться не резон.

— Спасибо, — я протянула руку.

Красавчик и Славик уставились на меня оторопело, и мои губы уже стали расползаться в кривую идиотскую усмешку, когда оба вдруг разом протянули мне свои обветренные покрасневшие руки. Я пожала — сначала Славикову, потом Красавчика.

— И что это она твою руку сначала пожала. Не любят меня девушки, как есть не любят, — жаловался Красавчик, пока они шли к выходу.

— Эй, шапка! — крикнула я им вслед, но они только махнули рукой.

Я вздохнула. Передо мной в очередной раз встал выбор: довериться другим или пытаться действовать самой?

«И точно дура, — обругала я себя. — Так, глядишь, вообще людям верить разучишься». И, поднявшись со своего места, решительно направилась в женский туалет. Там, в маленькой кабинке, мне, как я понимала, предстояло провести в лучшем случае минут десять?пятнадцать…

Я прождала, наверное, все полчаса, стойко выдерживая натиск всех желающих выкурить меня из моего убежища, пока наконец снаружи не послышался голос: «Эй, Галка! Ты где, подруга?!»

Отодвинув задвижку, я открыла дверцу и тут же об этом пожалела. На меня уставилось нечто невообразимое. Существо, одетое в старый черный пуховик и длинную до пят черную юбку, было бледно от слоя штукатурки, под глазами и на веках у него лежала, наверное, тонна черной туши, а черно?красные губы кривила устрашающая улыбка.

— Эээ… — пробормотала я, но девица не дала мне договорить, одним движением запихнула меня обратно в кабинку, втиснулась туда сама и закрыла за собой дверь.

Мы стояли с ней впритык друг к другу, и мне было ощутимо не по себе.

— Не дрейфь, подруга. Сейчас все в лучшем виде сделаем, — тихо проговорила она, открывая сумку. — Сейчас мы тебя накрасим и приоденем — родная мать не узнает!..

Она достала черный карандаш и задумчиво оглядела меня.