– В-вижу…

– Вот боюсь я, быть великим бедствиям, – вздохнул Фиделис. – Потому ни наставить тебя толком не могу, ни задержаться… но ты помни, ты и сам за небо уйти сможешь, и своих увести. Коль совсем скверно станет, не убежать и не спастись, на месте стоя – представляй, что строишь лестницу в небо, широкую да прочную, из лучшего кирпича, и что ступаешь по ступеням этим, всё выше и выше; а как из мира выберешься, троп тебе много откроется, все к другим местам населённым ведут, выбирай любую. Ну, понял ли? – Лекарь потрепал Рико по вихрам. – Молодец, по глазам вижу, что понял. А теперь прости, дорогой – пора мне. Не тебе одному в эту ночь помощь требуется.

– Теперь вперёд, – резко скомандовал д’Ассини. – Не мешкая! Прикройте меня!

– А что с народом в храме? – не выдержала Клара.

– Сейчас увидишь, – бросил Ричард.

Перед ними раскрывалась просторная площадь, громада собора возвышалась над ними, вся усыпанная огоньками бесчисленных свечей во множестве окон. Гудение голосов, мерные подъёмы и падения торжественной, хоть и мрачноватой молитвы.

– Прикройте меня! – повторил Ричард. – Мне нужно совсем немного… совсем чуть-чуть…

Ангелы в ночном небе сбились в плотный комок, словно пчелиный рой вокруг матки. Они чего-то ждали – может, того мгновения, когда вожак их наконец-то увидит горстку дерзких чародеев?..

Из-за их спин, там, где остались тела незадачливого патруля, вдруг донёсся заполошный крик, а затем – судорожные удары колотушки ночного сторожа.

Клара ощутила колыхание потревоженной силы – чужой, Спасителевой.

Предводитель в небесах широко распахнул глаза; огневеющий взгляд рухнул вниз, словно стенобитный таран, Клара заскрежетала зубами – на плечи словно упала неподъёмная тяжесть.

– Прикройте! – выкрикнул Ричард, уже ни от кого не скрываясь.

Прикройте?! Но как?

Ангелы всем роем кинулись вниз, большие и малые; и лишь великан-предводитель остался там, на высотах.

Чужая сила, жгучая и колючая, окутывала Клару, словно душное жаркое одеяло. Что с ней делать, как прикрывать этого выскочку Дика, что он вообще задумал?!.

Лунный меч чертил в воздухе сложные фигуры, лезвие шипело, д’Ассини крутил его с такой быстротой, что невозможно было различить ни одного движения.

Клинок резал саму магию, плотно разлитую вокруг, рубил не железо, не дерево, не камень, но именно чужую чародейскую мощь, впитывал её в себя, и сталь Лунного меча полыхала всё ярче, всё яростнее.

– Теперь бейте!.. – Ричард задыхался. – Ангелы!..

Всех опередил, как ни странно, Роб Кламон. Его корсека затанцевала в такт смертельной пляске меча д’Ассини, и над сжавшимся клубком магов начал сплетаться голубоватый щит. Лезвия, крюки и остриё корсеки быстро раскалялись, вот они уже красные, вот краснота переходит в белизну – сейчас металл не выдержит, начнёт плавиться!

– Помогайте! – выкрикнул Роб. – Чертите, просто чертите!..

Замелькало вскинутое оружие; со стороны это могло бы показаться даже забавным – кучка взрослых машет безо всякого порядка клинками, словно сражаясь с тенью.

Замысел Кламона Клара понимала. Магические клинки строятся так, чтобы усваивать и преобразовывать любую силу, даже сугубо враждебную, чуждую, «неперевариваемую», как говаривал мессир Архимаг. Можно создать некое подобие истинного щита, на манер тех, что прикрывали чародеев в Межреальности.

Правда, ненадолго.

Кто-то из ангелов метнул первую молнию, рассыпавшуюся облаком белых искр – щит Роба Кламона выдержал. Рядом с молодым чародеем вдруг оказался Динтра, его собственный клинок вскинут, по лезвию мчит вереница хищных и злых даже на вид рун, стягивается в исчезающую точку возле острия; навстречу ангелам устремилась иная молния, изломанная, ветвящаяся; оплела, словно хищная лиана жертву, одного из малых ангелов и погасла.

Крылья ангела вспыхнули, мигом обернувшись чёрными бесформенными комками; он с диким воплем низринулся вниз, прямо на ждущие камни мостовой.

– Ага! – торжествующе каркнул д’Ассини. Его Лунный меч резко замер, а Клара ощутила злую и резкую пульсацию, биение раскрученной, разогнанной оружием Ричарда силы. Клинок в руках д’Ассини пылал, сталь распадалась чёрным пеплом, но одновременно стены и купола собора словно разом тяжко застонали человеческими голосами, как от нестерпимой боли. По камню и железу, по стеклу и мрамору побежали трещины, главный купол резко просел, окутываясь клубами пыли.

– Ричард! Люди! – завопила Клара.

Д’Ассини обернулся к ней, лицо искажено.

– Всё. Будет. Хорошо!..

Собор оседал. Медленно, но неуклонно. Проваливался в себя, но куда неспешнее, чем те храмы в Игнисе, которые маги успели обрушить.

Колоссальные двери перекосило.

– Ричард!

Он не ответил.

Ангелы, однако, резко поменяли направление. Вся их стая метнулась к разваливающемуся зданию, облепляя его со всех сторон. Двое ангелов побольше спикировали к захлопнувшимся и заклиненным дверям; мелькнула белая молния, но створки, похоже, защищала магия не менее мощная – они даже не шелохнулись.

– Вперёд! – рявкнул Ричард. – Вперёд, пока они заняты!

Лишь двое ангелов помельче попытались остановить чародеев. Волна магии накатила и схлынула, щит устоял, хотя Робу с Ритой и Мелвиллом пришлось размахивать руками, словно бесноватым на рыночной площади, примитивными и не шибко действенными способами удерживая защиту.

Громада Лаонтского собора кренилась – медленно, но верно; ангелы что было сил работали крыльями, и впрямь донельзя напоминая пчелиный рой.

– Ах, чтоб вас!

Ричард размахнулся Лунным мечом, словно разрубая что-то перед собой крест-накрест. Клинок яростно светился призрачным светом, дрожал, казалось – маг едва удерживает оружие в руках.

Огромную дверь собора наискось рассекла трещина, затем ещё и ещё. Заклинившие было створки медленно покачнулись, начали обваливаться, словно камнепад с горной вершины.

Из раскрывшегося тёмного зева, перепрыгивая через обломки рухнувших створок, на площадь ринулся запертый внутри люд; в криках и воплях, казалось, не осталось ничего человеческого.

– Кончайте ангелов! – гаркнул д’Ассини. – Всем, чем есть!..

Обычные заклятия практически не повиновались, но зачарованное оружие показало, что его не зря таскают с собой в дальние походы.

Полетели огнешары, сорвались с клинков молнии. Не такие, что сотворили бы сами чародеи, «старомодные», как сказала бы молодёжь, – не столь быстрые, не такие мощные, недостаточно разрушительные. Далеко не всегда магическое оружие набирает силу с годами; далеко не всегда «старое» означает «особо могущественное, с новым не сравнить».