– Погоди, Ричард Шанрасс? – удивился отец, сразу поняв, о ком я говорю.

– Да. А ты его знаешь?

– Главное, знаешь ли ты все о нем? – вздохнула мама.

– Что он дракон? Да. Он выдал себя, когда спас мне жизнь.

Мама встревожилась. Отец едва заметно улыбнулся, кажется, найдя в моих словах главное, и посмотрел на матушку.

– Он сильный, смелый и благородный, мой свет. Я уверен, илар Шанрасс точно защитит нашу дочь. И догадываюсь, что любит ее без меры.

Я в очередной раз смутилась, а мама почему-то покраснела под взглядом отца.

– У вас с матушкой много общего, – посмеиваясь, заявил он.

То есть она тоже вечно влипает в неприятности?

– Чем мы можем тебе помочь? Что за волшебную краску нужно создать? – деловито спросил отец, снова поглаживая меня по волосам.

Матушка по-прежнему держала мою руку в своих ладонях. То, что мы сидим на полу возле дивана, никого не смущало.

– Проклятие сотворила художница. Сила Ричарда превращает все живое в пепел, – созналась я.

Мама едва заметно вздрогнула, отец задумался.

– Ричард нашел список ингредиентов для волшебной краски, но лист оборван, последний ингредиент нам неизвестен. А время истекает. И я… я не смогу без него!

В этот момент мир стал превращаться в полотно. Значит, сейчас магия вернет меня либо к Алекс, либо в замок. Я почти перестала ощущать прикосновения родителей.

– Агата, ты уже нашла этот последний ингредиент! – крикнул отец. – Загляни… он…

Большую часть слов было не разобрать, как я ни прислушивалась.

– Мы… не встретимся! – уже мама. – Не живи прошлым… отпусти!

– Не возвращайся, иначе…

Что? Я не расслышала последние слова отца и запаниковала.

– Любим тебя! – послышался уплывающий голос мамы.

– Я вас тоже! – крикнула, надеясь, что они услышат.

И действительность исчезла. Мир превратился в белоснежное полотно, стал наливаться красками. Я шла… просто шла вперед и вытирала бегущие по щекам слезы. И оказалась в башне, где так часто рисовала.

– И давно ты такое проделываешь? – ледяным тоном поинтересовался Ричард.

Я вздрогнула от его голоса, обернулась, увидела артефакт на его раскрытой ладони, подняла на дракона глаза. И весь лед в них тут же исчез, появились тревога и дикий страх.

– Ты ранена? – Он бросился ко мне и, искренне переживая, начал ощупывать.

– Нет.

Я не выдержала, расплакалась и уткнулась своему мужчине в плечо. Как же ответить на такой, казалось бы, простой вопрос: «Что случилось?» Вот как?

Успокоилась я не скоро, и когда Ричард вытащил из меня всю историю целиком, она ему не понравилась. Дракон долго молчал, наконец приподнял мой подбородок и, сводя с ума сиреневой бездной своих глаз, спросил:

– Почему в наших отношениях так мало доверия, Агата?

– А сам как думаешь? – не утерпела я. – Ведь ты не даешь мне принимать решения, Ричард! Почти никогда не поддерживаешь, если я…

– Рискуешь собой? – закончил он.

– Для меня этот риск оправдан! Цена ему – возможность снять проклятие с мужчины, который мне небезразличен! Вот как рассказывать тебе о путешествии в пустыню, если ты настроен против него? И как поделиться встречей с единственной художницей, с которой я знакома, если ты снова запретишь использовать магию? Я устала от этого! Устала скрывать от тебя свои намерения, таиться, действовать, зная, что ты не одобришь. Ты обещаешь мне защиту, помощь и поддержку, но на деле…

Я выдохнула, посмотрела ему в глаза.

– Я правда очень хочу снять с тебя проклятие. И вовсе не потому, что желаю покинуть твой замок и получить возможность отправиться куда захочу. Просто… ты не заслужил этой тьмы! Сколько раз я должна это сказать, чтобы услышал?

– Агата, светлая моя девочка, – ласково прошептал он. – Пока ты рядом и жива, я буду сдерживать проклятие до самого конца, насколько хватит моих сил. Но если тебя не станет… Я уже не раз говорил, что желаю защитить, уберечь…

– Ричард, а давай я сниму с тебя проклятие, а потом…

– …потом могу беречь тебя до конца жизни, и кое-кто не будет сопротивляться моему желанию? Ты сама-то в это веришь? – не удержался он.

Я промолчала.

Найти компромисс в этом вопросе нам так и не удалось. Я не оставлю попыток снять с него темные чары. Во что бы то ни стало. Даже зная, что рискую и подвергаю себя опасности, даже зная, что этим причиняю ему боль. Ричард же будет всеми силами пытаться защитить меня и уберечь, даже понимая, что где-то лишает свободы и отталкивает. Моя жизнь ему важнее наших отношений. Так же, как и мне – его.

Что с этим делать? Мы ведь постоянно раним друг друга!

– Не хочу тебя терять… – сказал он, ласково касаясь моих волос и смотря в глаза. – Давай попробуем иной подход. Ты будешь рассказывать о своих планах, а я подумаю, как сделать твое перемещение безопасным.

Я с сомнением посмотрела на Ричарда.

– Ты серьезно?

– Да.

Я помялась и сказала:

– Хочу еще раз увидеть родителей.

Ричард вздохнул и отпустил меня. Потом подошел к окну и оперся руками о подоконник. Долго смотрел в никуда, прежде чем ответить.

– Ты попала в момент как раз перед нападением на императорскую семью.

– Откуда ты знаешь?

Ричард развернулся, скрестил руки на груди.

– Я был знаком с твоими родителями. Они были талантливыми художниками, часто появлялись при дворе. Твой отец – илар Гиар Таринс – мог нарисовать защитные или охранные чары на любой вещи, и они действовали. А мама – илара Эриса Таринс – предпочитала рисовать цветы. Они буквально оживали в тот момент, когда она заканчивала рисунок. Очень тонкая магия. Частично ты ее унаследовала, – мягко добавил Ричард, намекая на то, как легко и просто я попадала в прошлое, создавая именно пейзажи. Да и Алекс я навещала, когда рисовала лепестки амарантовых роз.

Я жадно слушала рассказ Ричарда о своих родителях. У меня о них осталось так мало воспоминаний!

– Перед самым нападением на императорскую семью Гиар подошел ко мне. Было видно, что он очень хочет о чем-то рассказать, но…

– Они погибли во время нападения на императора? – перебила я, осознав.

– Да. Твой отец до последнего создавал защитные узоры, иначе пострадало бы еще больше людей. Эриса делилась с ним силами. Твои родители с двумя дюжинами боевых магов отдали жизни, защищая то, что им дорого.

– Я этого не знала, – прошептала, вытирая набегающие на глаза слезы. – Мой отец что-то сказал тебе?