Ее взгляд напряженно скользит по моему лицу, не осмеливаясь опуститься ниже, и, когда я лениво улыбаюсь, он ускользает прочь, начиная хаотично метаться по просторной прозрачной спальне. И ей не за что уцепиться, не на чем сфокусировать внимание, чтобы сохранить контроль, вернуть уверенное намерение, с которым она направлялась сюда. Все, что она чувствует сейчас – это дискомфорт и желание как можно скорее сбежать из неуютной пугающей обстановки.

– Зачем ты здесь? – спрашиваю я, делая один шаг веред. И Лиса застывает, распрямляя плечи, запуская все внутренние ресурсы для начала противостояния. Но ей не сражаться со мной нужно, это обманчивое стремление. Отрицание – не выход, не способ для сопротивления, которое бессмысленно изначально.

– Ты прислал мне фотографии с моим му… – она не договаривает, не справившись с волнением. Нижняя губа начинает предательски дрожать, но она воинственно вздергивает подбородок, чтобы создать фиктивное ощущение уверенности.

– Зачем ты здесь? – понизив интонацию голоса, я повторяю вопрос.

Лиса вздрагивает всем телом, и ее голубые глаза наполняются бессильными слезами. Резкими нервозными движениями, она расстегивает сумку и достает оттуда коричневую кожаную папку и бросает ее мне под ноги. Я перешагиваю через нее, не сводя взгляда с ее бледного, осунувшегося лица.

– Зачем ты здесь? – спрашиваю я еще тише, и мой голос приобретает чувственное бархатистое звучание. Вибрации ее потаенных страхов становятся сильнее, задевая не самые лучшие стороны внутри меня.

– Разве это не то, чего ты хотел, Рэнделл?! – ее голос срывается на крик. Она на грани, в полном отчаяние и смятении. Мне не нужно держать ее за руку, чтобы знать наверняка, что ее ладони вспотели, а пульс зашкаливает. – Забери свой чертов компромат, и исчезни из моей жизни.

– Зачем ты здесь? – почти шепотом спрашиваю я, и между нами остаются считанные шаги. Она не пытается отступать назад, не убегает, а просто обреченно наблюдает за моим приближением. Мрачное предвкушение ее подсознания сильнее крика разума. Она даже представить не может, сколько раз я проектировал этот день, конструировал его по своему сюжету, предполагал всевозможное вариации событий. Ее зрачки кажутся бездонными, и в это мгновение я готов забрать свои слова о том, что глаза не являются зеркалами души обратно. Импульсы, которые излучает ее тело, не идут ни в какое сравнение с тем, что я читаю в распахнутых и умоляющих о пощаде глазах.

– Избавиться от тебя. Это все, чего я хочу, – произносит Лиса едва слышно. – Я выполнила твое задание, – добавляет она обреченным тоном.

Я застываю на расстоянии протянутой руки от ее натянутого тела, ощущая его горячее тепло и пульсацию. Сила отталкивания дает сбой, и я не собираюсь восстанавливать систему, при которой мы могли бы сохранить равновесие. Слетев с привычной орбиты, я начинаю чувствовать покалывающее жжение солнечного излучения.

К черту. Мне нравится это ощущение.

– Зачем ты здесь? – хриплым шепотом спрашиваю я, сокращая расстояние до минимума. Я слышу, как бьется ее сердце, как шумно и часто срывается дыхание с губ.

– Я ненавижу тебя, Рэнделл, – качает головой Алисия, непрошенные слезы стекают по щеке. – Ненавижу, – повторяет она, как заклинание, как догму, с верой в которую прожила последние годы.

– Тогда, зачем ты здесь, Лиса? – мягко повторяю я снова и снова один и тот же вопрос. Подняв руку, я провожу указательным пальцем по влажному следу на бледной щеке. – Скажи, и станет легче, Лиса, – приподняв ее лицо за подбородок, мягко произношу я. Ее плечи вздрагивают, и она смотрит на меня с уязвимым растерянным выражением в блестящих голубых глазах. Она уверена, что я намного сильнее, и удерживать контроль сейчас для меня сущий пустяк, но это не так. Каждая мышца в моем теле наливается свинцовой тяжестью, и я чувствую неумолимо наступающий со всех сторон хаос. Для меня невыносим, мучителен столь длительный зрительный контакт, вызывая ощущение распада, нереальности, поглощения.

– Я сделала то, что ты просил, – шепчет она со слезами в голосе. – Отпусти меня. Я схожу с ума, по-настоящему схожу с ума, и мне страшно. Как ты не понимаешь? Я не могу так жить… – всхлипывает Алисия, заставляя часть меня испытывать одну боль на двоих. Я раскрываю объятия и обнимаю ее. Вот так просто. Позволяю ей прижаться к моей груди. Так близко, как целую вечность никого не допускал. Она слышит биение моего сердца, которое скажет больше, чем слова, больше, чем знаю я сам.

– Я же живу, – отвечаю я тихо, снимая дурацкую заколку с ее волос и зарываясь пальцами в шелковистые локоны. Алисия судорожно рыдает, вцепившись в мою рубашку. – Я живу, Лиса.

– Ты не понимаешь, – она качает головой, и ее щека вскользь касается моей напряженной грудной мышцы. – Ты любишь свое безумие, а я… я не могу.

– Никто не способен полюбить безумие, Лиса, – поглаживая ее темные волосы, отвечаю я. Ее пальцы натягивают полы моей рубашки впиваясь в нее все сильнее. Мы оба отказались от силы отталкивания, которой так долго пользовались, как единственно возможным барьером от полного крушения.

– Я не могу отпустить тебя, Кальмия.

– Можешь, – запрокинув голову, она смотрит на меня горящим взглядом. – Если бы ты хотел уничтожить Нейтона, если бы хотел разрушить мою жизнь, то давно бы сделал это. Тебя что-то сдерживает. Тебе жаль меня. Или здесь что-то другое. Тебе нравится мучать меня? Нравится сам процесс игры? Хочешь, чтобы я свихнулась окончательно? Чтобы залезла в петлю? Этого ты добиваешься?

– Ты всерьез считаешь, что я настолько примитивен? Кем ты считаешь меня? – сдвинув брови, с любопытством спрашиваю я.

– Одержимым своими идеями сумасшедшим, создающим свои псевдореальности, где таким, как я, отведена своя роль.

– В чем, ты думаешь, заключается твоя роль, Лиса? – мои пальцы исследуют ее скулы, но она даже не замечает этого. Ее разум слишком оглушен происходящим, все эмоции и чувства в полнейшем диссонансе. Алисия не замечает, что ее собственные ладони непроизвольно выпускают ткань рубашки и скользят по мышцам на моей груди. Глупая маленькая Кальмия. Твое тело знает и помнит больше, чем ты бы того хотела. Неподвластный доводам разума инстинкт, которому невозможно сопротивляться. Мой дикорастущий ядовитый цветок – она не могла не узнать руки своего садовника.

– Как и у остальных, – на выдохе отвечает Лиса. – Информация, секрет, власть. Используя полученную от тебя информацию, я достала для тебя чертов секрет, и ты можешь использовать его, как хочешь. Только я не хочу иметь к этому никакого отношения. Ты обещал, что отпустишь меня, что исчезнешь из моей жизни. Я сделала то, что ты хотел, а теперь могу уйти.

– Как ты себе это представляешь? – иронично улыбаюсь я, мой взгляд опускается на ее губы и ниже, к нежной впадинке на горле, к которой я нежно прикасаюсь подушечкой большого пальца, ощущая яростное биение пульса под кожей. Мои челюсти непроизвольно сжимаются, и я напрягаю руку, чтобы не надавить сильнее. Ее глаза распахиваются шире, когда она, наконец, осознает, насколько близко мы находимся друг к другу. Ее ладони застывают на моей груди, и я чувствую, как они мгновенно леденеют от охватившей ее паники.