Прошу принести мне все необходимое для письма и быстро отвечаю Эрсель, что безмерно рада ее приглашению и предложению дружбы, а также, что на прогулку с нами отправится и ее высочество Николь. Нужно же бедной девушке знать, что наша компания внезапно увеличилась. Помнится, на приеме она очень неловко себя чувствовала рядом с принцессой. Посыпаю чернила волшебным песком, который их мгновенно высушивает, и, запечатав послание, прошу как можно скорее доставить его адресату.

– Это просто чудесно, что нас будет трое, чем больше – тем веселее, – щебечет Николь, забыв о зажатым в руке пирожном. – Я вас свожу в свои любимые лавки и салоны. А потом можно будет посетить кондитерскую мастера Нинье, у него просто потрясающие сладости и кофе. Когда мои сестры жили тут, во дворце, мы каждые выходные туда заходили, – планирует принцесса.

А я понимаю, насколько она одинока, и мне ее действительно становится жалко.

Уже вечером я, не удержавшись, таки спрашиваю у Рейна.

– А как проходит детство во дворце?

Мы как раз отдыхаем в постели после бурных ласк и поцелуев. Успев соскучиться за день, как правило, нам вначале не до разговоров, и только потом, когда страсти утихают, приходит время вечерних бесед и обсуждения новостей.

Рейнхард сразу не отвечает, а, задумавшись, перебирает мои распущенные волосы, иногда целуя в макушку.

– Детство во дворце… – медленно начинает он. – Одновременно интересное, ведь ты нигде не получишь таких глубоких знаний, как с придворными учителями, но и… как бы это сказать… ущемленное. Очень мало времени тебе дают побыть ребенком, понимаешь?

Поднимаю голову и заглядываю мужу в глаза.

– То есть?

– То есть, ты уже с самого раннего возраста знаешь на зубок целую сводку правил придворного этикета, и соблюдаешь их неуклонно – объясняет муж. – Эти ограничения, они будто делают тебя сразу взрослым, и относятся к тебе все вокруг, как к взрослому. Обычные детские забавы не для воспитанников дворца.

М-да, действительно не позавидуешь. Я, словно воочию вижу одинокую маленькую белокурую девочку в компании нянек и служанок.

– Мои родители... – продолжает тем временем муж. – Они сразу решили подарить мне другую судьбу, и легко отказались от положения при дворе, удалившись в свое загородное поместье. Там мне позволялось и по деревьям лазить, и в снегу играть с дворовыми мальчишками. Да и по мягкому месту полотенцем приходилось получать от кухарки за ворованные пирожки… Никто не запрещал быть ребенком, дружить с детьми арендаторов, вместе ходить на рыбалку и охоту… – делится воспоминаниями Рейн, а потом внезапно вскидывается и обжигает меня мгновенно вспыхнувшим взглядом. – Вета, к чему ты спрашиваешь? Ты хочешь сказать…

До меня не сразу доходит, о чему это он, а когда доходит, я и сама испуганно вскакиваю. О детях я как-то не задумывалась. Мне кажется, что к чему-чему, а к материнству я точно не готова, тем более сейчас, когда где-то рядом рыщет опасный злопыхатель.

– Нет-нет, – поспешно мотаю головой, затем в мыслях просчитываю дни, и более уверенно повторяю. – Точно нет. Ко мне сегодня просто Николь заходила…

– А-а-а, Ника, – понятливо вздыхает муж, и, притянув меня обратно, снова принимается перебирать мои волосы. – Бедная девочка. Ей несладко пришлось… Слишком рано мать потеряла, затем Амалия, к которой Ника была очень сильно привязана, замуж вышла и уехала… А через несколько лет и Розамунда …

Сочувствие в голове Рейна находит отклик в моем сердце… Может, зря я подозревала несчастную девушку. Уж мне-то лучше кем кому-либо другому, известно, каково это быть почти сиротой и не иметь подруг.

– Нас пригласила на прогулку Эрсель, невеста Джебберта Иво – решаю умолчать о том, что приглашалась изначально я, а Николь сама себя пригласила. – Отпустишь? – просяще смотрю ему в глаза.

Муж поджимает губы, прикидывая что-то в уме.

– Хорошо, – без большого энтузиазма соглашается супруг. – Думаю, ничего вам в толпе среди белого дня не угрожает. Но, все равно, возьмете дополнительную стражу.

Молча киваю, даже и не подумав спорить, хоть и понимаю, что шестью охранниками мы будем выглядеть странно и немного комично. Здоровье и жизнь важнее.

– А что с расследованием? – сразу же интересуюсь. – Новые факты всплыли? Например, кто был заказчиком нападения на меня?

– Да, мы вышли на последнего. Того, который сбежал, – кивает мужчина. – Он утверждает, что заказал нападение все тот же Симон… Из мести… От него жена ушла, когда его сместили с должности.

– М-да, – глухо вздыхаю, утыкаясь носом мужу в грудь. – Порой месть бывает безжалостна и глупа…

– Но ты все равно будь осторожна, – целует меня в макушку Рейнхард. – Официально, дело закрыто. А неофициально, мы продолжаем копать. Уж слишком легко все получилось, словно кто-то специально подсовывал нам в руки очевидные варианты.

– Буду. Обещаю, – поднимаю голову и смотрю ему в глаза. – К тому же о моем умении плести заговоры и превращаться в лису никто не знает.

– И не будет знать, – подтверждает муж. – Секретные преимущества порой многого стоят.

Вот и прекрасно, думаю я, и широко зевнув, поудобнее устраиваюсь на мужниной груди.

– Спокойной ночи, Рейн, – желаю от всего сердце, закрывая глаза.

– Сладких снов, милая, – поправляет на моем плече одеяло муж и заключает в уютные теплые объятья.

Карету немного потряхивает на брусчатой дороге, и я стараюсь смотреть в окно на проплывающие мимо пейзажи. Меня слегка укачивает, и мелькающие за стеклом аккуратные каменные домишки немного отвлекают от бунтующего желудка.

Принцесса и Эрсель о чем-то увлеченно болтают. Несмотря на некоторую скованность, новая подруга весьма быстро находит общий язык с Николь. И теперь они с удовольствием обсуждают модные фасоны, популярные в Берге и Тирлье, сравнивают и оценивают наряды представителей высшего света и просто получают наслаждение от подобной беседы. Я же отчаянно пытаюсь не заснуть, время от времени, позевывая в кулак и пугая попутчиц своей мертвенной бледностью.

– Это все эклеры на завтрак, – с умным видом рассуждает Николь о причинах моего недомогания.

Я рассеянно киваю, соглашаясь сейчас со всем, что мне скажут, лишь бы не трогали, и продолжаю таращиться в окно. Сама же я грешу на рыбу, к эклерам, между прочим, я не притрагивалась. И вспоминаю прошедшую ночь.

Проснулась я от острого чувства опасности, но, убедившись, что рядом все так же спокойно посапывает муж, и нам ничего не угрожает, успокоилась и попыталась заснуть обратно. Да только объятия Морфея оставались холодными, и никак не желали принимать меня в свое царство грез. Разбудившая меня тревога тоже не исчезла, хоть и уменьшилась, продолжая терзать уставший мозг.

И именно тогда мне в голову пришла отчасти бредовая, но бесспорно гениальная идея – защитить мужа. Неужели имея в арсенале сотни заговоров и шепотков, я не смогу придумать что-то свое, способное обезопасить Рейна от упорного недоброжелателя? Он-то ведь постоянно рискует своей жизнью, продолжая копаться в расследовании и делать доброе дело на благо общества и страны, очищая государственный аппарат и избавляясь от давно уже нефункционирующих звеньев. Понятно, что у такого оборотня этих недоброжелателей, как блох на бездомной собаке.