– Я знаю, что вызвало смерть боярышни! – прошептал мальчик.

Дружинник наклонился к Филиппосу и внимательно выслушал объяснения сына.

– Князь, я должен сообщить тебе дурную новость, – наконец заявил Артемий. – Настасья умерла не естественной смертью. Речь идет об отравлении, признаки которого узнал мой сын, – неутолимая жажда, судороги, зрачки, расширенные до такой степени, что жертва ничего не видит. Филиппос не может ошибиться. Его покойная мать, знахарка, научила его разбираться в ядах и их действии. Настасья умерла, приняв смертельную дозу белладонны.

Присутствующие стали недоверчиво перешептываться. Все помнили слова Ренцо о чудесном растении, которое использовали кокетки далекого королевства. И все устремили взоры на венецианца. Тот, не понимавший по-русски, с удивлением смотрел на князя. Владимир быстро перевел слова Артемия.

– Но вы же не думаете, что… – начал Ренцо по-гречески, с вымученной улыбкой. – Я не имею никакого отношения к этому ужасу! Я даже не знал, что растение можно использовать как яд!

– Что он говорит? – хрипло спросил Ждана Радигост, не сводивший покрасневших глаз с Ренцо.

Едва молодой боярин ответил на вопрос отца, как тысяцкий, охваченный безудержным гневом, бросился на Ренцо. По знаку Владимира двое слуг с трудом утихомирили его.

– Но, в конце концов, это безумие! – воскликнул венецианец, сгоняя улыбку с лица. – У меня нет никаких причин желать смерти его дочери! И у меня нет при себе ни капли этой проклятой жидкости! Почему бы вам не обвинить Деметриоса? Насколько мне известно, у магистра есть целый флакон белладонны!

– Да, это так, – пролепетал грек. – Но благородный князь и его подданные должны признать, что абсурдно обвинять кого-либо, не имея веских оснований. И какое отношение ко мне могут иметь все эти прискорбные события?

Артемий внимательно посмотрел в лицо венецианцу, потом в лицо греку. Подойдя к Владимиру, он прошептал несколько слов ему на ухо. Князь кивнул и обратился к тысяцкому, которого по-прежнему удерживали двое стражников.

– Я разделяю твое горе, почтенный Радигост, – заявил Владимир. – Но несмотря на уважение к твоим страданиям и к занимаемому тобой положению, я не стану делать поспешных выводов. Будет проведено официальное дознание. Я поручаю его своему советнику, боярину Артемию. Как только он закончит, он поделится с нами своими соображениями.

Теперь настала очередь Артемия брать инициативу в свои руки.

– Благородный Деметриос, – обратился боярин к греку. – Мы немедленно должны убедиться, что твой флакон с белладонной на месте.

– Прошу тебя следовать за мной, – с готовностью ответил Деметриос.

По знаку Артемия один из слуг принес факел, зажег его от пламени свечи в канделябре, висевшего на стене, и протянул дружиннику. Тот поспешно покинул зал в сопровождении Деметриоса.

Мужчины стали подниматься по лестнице. Посредине последнего пролета грек остановился, чтобы подождать Артемия, который отстал из-за хромоты.

– Я прошу тебя не только показать флакон, но и проверить количество жидкости, – сказал дружинник, когда они направлялись к двум комнатам, которые отвели греку.

– Нет ничего проще! – ответил Деметриос. – Флакон на прикроватном столике. Уезжая из Константинополя, я захватил с собой два флакона. Первый уже использовал, но второй почти полный. Я распечатал его лишь сегодня, перед тем как лег отдохнуть, поскольку обед был очень сытным.

С этими словами Деметриос пригласил Артемия в первую комнату. Дружинник успел заметить вешалку, два кресла и рабочий стол, над которым размещались полки со всем необходимым для работы гостя. Обстановку дополняла скамья, покрытая шкурами. Обычно она служила кроватью для слуги, сопровождавшего гостя, но Деметриос путешествовал один.

Артемий вошел следом за греком в опочивальню. Она была меньше, чем первая комната. Здесь стояли два сундука для одежды, большая кровать с балдахином и прикроватный столик. На столике рядом с высоким серебряным подсвечником лежала книга в красивом переплете.

Как только Артемий осветил комнату, грек направился к прикроватному столику, но почти сразу же остановился, воскликнув:

– Флакон исчез! А ведь я вынул его из шкатулки не так давно! Он, несомненно, упал.

Сев на корточки, Деметриос стал на ощупь искать флакон под кроватью и между ножками столика. Выпрямившись, он заявил:

– Ничего! Я нашел только аграф, который, как мне казалось, потерял сегодня на ярмарке, но не флакон! Я не понимаю…

– Я тоже, – с горечью откликнулся Артемий.

– Если бы я знал… – с виноватым видом прошептал потрясенный магистр. – Я бы попросил ключ, чтобы запирать покои!

– Личные покои дворца не запираются на ключ, – ответил Артемий. – Ни одному слуге не придет в голову украсть отсюда что-либо. По нашему закону такое преступление считается одним из очень тяжелых.

– Все же я хочу убедиться… – начал Деметриос, внезапно обеспокоившись.

Он быстро перебрал все содержимое сундуков, потом сказал:

– Больше ничего не пропало! Мои самые ценные знаки отличия, драгоценности, одежда – все здесь! Но кому же понадобилось входить в мою опочивальню?

– Тому, кто хотел избавиться от боярышни Настасьи, – сурово ответил Артемий.

Вернувшись в трапезную, боярин сообщил новость князю. И хотя говорил он очень тихо, понадобилось всего несколько минут, чтобы все присутствующие узнали о пропаже флакона. Чувствуя себя неловко, гости бросали друг на друга косые взгляды и вполголоса комментировали кражу.

– А может, боярышня Настасья сама украла флакон, чтобы проверить действие капель? – спросил Деметриос. – Тогда речь идет о несчастном случае. Разумеется, о прискорбном, но который не предполагает… хм… участие другого лица.

Артемий покачал головой.

– Это маловероятно. Однако ты прав, благородный магистр. Надо исключить любые возможные варианты. С позволения светлейшего князя Владимира и боярина Радигоста я немедленно проверю эту версию.

Опустившись на колени у тела Настасьи, Артемий залез в один из просторных карманов ее платья. Грек, вставший на колени рядом с дружинником, обшаривал другой карман. Через несколько секунд Артемий извлек небольшую коробочку с ароматическим веществом, но Деметриос отрицательно покачал головой.

– Нет, это не то! Впрочем, флакон достаточно большой, и он должен выступать из-под ткани. Если бы он был у боярышни, мы сразу заметили бы его. Нет, мое предположение неверно! – вздохнув, добавил грек.

Артемий внимательно осмотрел предметы, разложенные у тела жертвы: коробочку с ароматическим веществом, кружевной носовой платок, небольшое серебряное зеркальце, несколько шпилек для волос с серебряными головками. Нет, здесь не было ничего подозрительного. Вложив все обратно в карманы Настасьи, Артемий выпрямился. По его знаку двое слуг вышли из зала и вскоре вернулись с носилками – медвежьей шкурой, натянутой между двух палок. Когда они осторожно клали тело Настасьи на носилки, Радигост упал на колени перед Владимиром.