— Вскрываем, сбрызгиваем лимоном, выпиваем вот эту жидкость, это, по сути, морская вода, закусываем моллюском. Сильно не разжёвываем, только чуть-чуть, и глотаем. И глоток вина сверху! Кто смелый?

— Давай, — протянул я руку.

Я думал, будет противно, и приготовился стойко переносить отвратительные ощущения во рту. Но всё оказалось не так страшно, скорее непривычно. Катин совет сильно не разжёвывать пришёлся кстати — организм был не в восторге от идеи жевать то, что только что шевелилось, и разве что не пищало. Но в целом вкус мне скорее понравился. За первым ощущением солёности и запахом моря последовал интересный ореховый привкус. Проглотив устрицу, я сделал глоток вина.

— Ну как? — спросила чуть зеленоватая Рики.

— А ты знаешь, очень даже ничего! — я не стал добавлять, что думал, что будет хуже. — Давай, ты обязательно должна попробовать!

С видом приговорённого к мученической смерти Рики осторожно приняла из рук Кати раковину, стараясь не расплескать содержимое. Прикрыла глаза, выдохнула...

— Мммм, — Рики удивлённо раскрыла глаза, — а это правда вкусно! И чего я боялась! Катя, давай, у тебя их ещё много!

Мы не успокоились, пока не съели всё подчистую. Даже Катя больше не привередничала, с устрицами вино пошло на ура.

— Ну что? Идём дальше? — наевшись, мы сидели, откинувшись, и любовались видом города на закате. — Монмартр лучше покинуть до наступления темноты, чтобы не переломать ноги на ступеньках!

— Идём! — Рики первая подскочила.

С холма мы спускались другим маршрутом. Прошли мимо «Стены любви» с признаниями на множестве языков, вышли на бульвар Клише, поглазели на знаменитый «Мулен Руж».

«Интересно, тут есть где-нибудь туалет?»

«А вон та кабинка — не оно?»

«Такая большая?»

— Катя, — спросил я, — вон та кабинка — это туалет ведь?

— Ага, — она кивнула и повернула в том направлении, перейдя на бег.

— Кать, с тобой всё в порядке? — спросила Рики.

— Кажется, устрицы не пошли, — Катя сглотнула. — Давно не ела их.

Подойдя к кабинке, я подумал, что у меня глюки. Мне показалось, что внутри кто-то вовсю трахается.

— Мне кажется или не кажется? — спросил я у Кати.

— Мне пофиг, — она постучалась в дверь кабинки.

Через пару минут оттуда вышли двое, мужчина и женщина. Причём женщина была как из сказки: не раздета, но и не одета.

— Я сейчас, — и Катя скрылась внутри.

— Хм, а мне норм, — Рики прислушалась к своим ощущениям. — Хотя кто знает, что раньше ела Иллария. Может ещё что похлеще устриц, змей там каких-нибудь.

— А у меня желудок лужёный, главное проглотить.

Катя вышла минут через пять заметно посвежевшей.

— Ну наконец-то, — Рики сморщила рожицу, заняв Катино место.

— Здесь же квартал красных фонарей, как бы. Был, — объяснила Катя присутствие парочки. — Проституция не запрещена, но и не совсем легальна. Так что вот так. И да, это была настоящая ночная бабочка.

— А полиция как на них смотрит?

— Отворачивается, — фыркнула Катя. — Надо же туристов завлекать!

— Ты-то как?

— Да нормально. Но теперь устрицы долго есть не смогу. Бррр!

До Эйфелевой башни мы добрались в полной темноте. Пришлось подождать в очереди на подъём, но оно того стоило.

Те, кто говорят, что Эйфелева башня — ничего особенного, не впечатлила и тому подобное — просто позёры. Как эта стройная красавица может не впечатлить? Да ещё и с такой красивой подсветкой!

Мы поднялись на самый верх, и стояли, обнявшись, любовались ночным Парижем, когда неожиданно в наушнике заговорила Аврора.

— Спасибо вам, любимые мои, за этот день!

— Аврора, это вам с Катей спасибо! Всё было просто чудесно! — ответил я.

— И я даже согласна, Аврора, — добавила Катя, — что твой маршрут лучше. Мне тоже понравилось! Но вот в следующий раз!

— В следующий раз, — мечтательно закатила глаза Рики, — мы снимем здесь квартирку рядом с Лувром и поживём месяц, или два, или пока не надоест!

— Так и сделаем, — кивнул я. — Ну что, домой? Только спустимся, чтобы не привлекать внимание.

— Прости, Миша, но, некогда спускаться, — вдруг заговорила Аврора скороговоркой, собранным, тревожным голосом, — у нас взрыв на контейнеровозе Гордеевых в Охотском море. Роман отправляется туда, мне кажется, твоё присутствие тоже нужно. Гордеев из революционеров, это может быть акция возмездия, я считаю, его обязательно надо поддержать.

— Долго объясняешь, я согласен, раз они в моём клане — это мой долг.

— Наш, — поправили меня Рики с Катей в один голос.

Что ж, Париж, до свидания.

Хлопок — и мы телепортировались прямо с Эйфелевой башни.

Глава 21. Экипировка

Хлопок — и мы телепортировались прямо с Эйфелевой башни к себе домой, в гостиную.

— Аврора, оперативная обстановка, давай картинку.

— Картинки пока нет. Взрыв в трюме, переборки и корпус выдержали, течи нет, но начался пожар. Горит химия. Секция в середине корпуса, на море сильное волнение, если пожар разгорится — судно может разломиться пополам. Команда самостоятельно с таким возгоранием не справится. Специальные суда смогут подойти не раньше чем через несколько часов, к тому времени будет уже поздно.

— Что Роман? Сколько с ним человек?

— Он один, Фёдора не привлёк, возможно, хочет сперва оценить обстановку, или боится рисковать им. Роман водник, как и сын, только посерьёзнее.

— А где остальные? — я почувствовал беспокойство. — Там же целый клан!

— Похоже на саботаж, — Аврора секунду помолчала. — Роман один не справится. Я проанализировала состав грузов. В маркировке есть ошибка, в результате в трюм попали совместно горючие вещества и окислитель. Они будут гореть даже под водой.

— Понял, — я взглянул на девчонок, те слушали с напряжёнными лицами, затаив дыхание. — Аврора, поднимай всех, включая Фёдора. Общий сбор у нас дома, через две минуты отбываем, кто опоздает — будет добираться сам. Настю тоже поднимай. У кого на хранении биомет — взять с собой. Рики, Катя, раздевайтесь, я сейчас.

— Ты куда? — спросила Рики.

— Я быстро, — ответил я, и телепортировался в свою комнату в общежитии, зная прекрасно, что до Лёни Аврора может и не добудиться.

— Лёня, подъём! — заорал