Сарказм и превосходство сочились из его слов слишком открыто и явно, но цверг лишь уткнулся в окно.

Карета пролетала над городом, зайдя на него с востока, и направилась на запад, где виднелось поместье, что напоминало небольшой замок, характерный для государств к северу от Империи Августа. Арчибальд быстро оглядев округу понял, что кроме этого, других поместий, достойных графа, не было, и, опускавшаяся ко двору карета, подтвердила его предположения. Поместье не было красивым, цветастым или вычурным. Наоборот оно выглядело аскетичным, даже немного бедноватым.

Первым, кого увидел Арчибальд, выходя из кареты, был обычный человек-дворецкий и пара девушек горничных. Все они были людьми; обычными живыми людьми.

— Бартеник, друг мой, — граф манерно обратился к дворецкому, — ты все подготовил?

— Да, Ваше Сиятельство, — манеры дворецкого не уступили бы манерам лучших дворецких Империи, — лучшие гостевые комнаты уже готовы.

— Отлично, мой друг! А это… Ох! Это наши гости!

Бартеник со скепсисом оглядел пыльных и грязноватых гостей, что выглядели оборванцами рядом с графом.

— Как Вам будет угодно, Ваше Сиятельство.

— Ох, да ладно тебе! — Фритцлих приобнял дворецкого, как старого друга. — Если бы ты знал, кто это, то понял, что таких гостей у меня еще не было.

— С учетом герцога Крайнэ?

Граф наклонился к уху дворецкого и полушепотом произнес:

— Если бы герцог Крайнэ был сейчас здесь, он бы и сам это признал. Но все подробности будут вечером, — вновь повысил голос фон Рауштедт, — гостям нужно отдохнуть и перевести дух с дороги. А после, думаю, к ужину, спокойно насладимся беседой. Господин… кхм… Арчер, позвольте оставить Вас в заботливых руках этого человека. Он проводит Вас в комнаты, а я должен еще закончить патруль своих территорий.

Графа окутал черный туман, из которого вновь вылетел огромный нетопырь и с невероятной скоростью улетел на север.

— Господин Арчер, позвольте Ваш багаж, — дворецкий не изменил тона голоса, но опыта Арчибальду хватило, чтобы уловить тончайшую из степеней пренебрежения, что тот выказал.

— Нет, благодарю. Думаю, мы способны донести свой багаж сами.

— Как Вам будет угодно. Следуйте за мной.

***

К закату они собрались в большом зале, за накрытым столом. Интерьер, еда и обслуга мало отличались от тех, что были приняты в Империи, и это вызывало чувство тревоги: ведь хозяин этого поместья был нежитью. Арчибальд успокоил себя, но цверги были встревожены и пробовали блюда с явной неохотой, ожидая подвоха. Но все, что украшало стол было приготовлено изыскано и без единого намека на фальшь.

— Прошу меня простить, — граф вошел, распахнув двери, — я едва не опоздал, на ужин в столь приятной компании.

— Не стоит, господин фон Рауштедт, — кивнул Д’Энуре. — Ведь это Вы хозяин этого прекрасного дома.

— Ну, что Вы, что Вы! — граф сел во главе стола и дворецкий тут же налил тому вина. — Вы мой гость, господин Арчер. Хотя, я думаю, что можно уже и снять эту маску: здесь Вас никто беспокоить не будет. Бартеник, друг мой, налей вина и гостям.

Дворецкий кивнул двум служанкам, что стояли в стороне и те, взяв бутылки, направились к столу.

— И раз уж мы пьем вино, то позвольте представить Вас моему упрямому дворецкому, — Бартеник, что наливал вино Арчибальду никак не отреагировал. — Перед Вами… хотя нет, не так… вам, дорогие мои друзья, посчастливилось увидеть и обслужить, не побоюсь этих громких слов, великого человека, Магистра Имперской магической Академии, единственного известного в истории смертного человека, что изучил магию шестого круга, Арчибальда Д’Энуре. Прошу любить и жаловать.

Уши Арчибальда горели огнем: тон, что использовал граф, имперские аристократы не могли себе и представить. Дворецкий остался непроницаемым, хоть его глаза и вспыхнули на короткое, едва уловимое, мгновение. Одна же из служанок, дернула рукой и край бутылки со звоном ударился о бокал, что был подан Юиль.

— Ага! — засиял граф, — Чевка, тебе должно быть известно это имя?

— Да, Ваше Сиятельство, — девушка виновато кивнула, — мой отец слышал от своего деда, что тот сражался подле господина Д’Энуре во время осады Клыка.

— Твой прадед служил в одиннадцатом легионе?

— Да, господин, Д’Энуре.

— Думаю теперь, вы точно понимаете, — граф с превосходством посмотрел на своего дворецкого, — насколько важный это гость. Поднимем же бокалы за встречу.

Граф и все сидящие за столом пригубили вино. Гости делали это осторожно и Фритцлих позволил себе рассмеяться.

— А вы думали, раз я вампир, то подам свежую кровь?

— Мы ни о чем таком не думали, — соврал Арчибальд.

— Ваше удивление на лице было написано, — не сдавался граф. — Но не все вампиры питаются лишь кровью.

— Да? — удивилась Юиль.

— Да, леди Хааман. У нас у вампиров похожее с людьми пищеварение: мы вполне можем обойтись и обычной едой, как и все. Кровь является более питательной и одурманивающей, это правда, но не обязательной частью нашего рациона.

— Как это? — эльфийка вновь стала жадной до любой информации исследовательницей.

— Все просто. Да будет Вам известно, кровь сильнейший из реагентов, что можно получить из живого существа. Она очень сильна, как субстанция разносящая жизнь и магию по телу.

Арчибальд кивнул, решив не заострять внимание графа на том, что это и так было известно Юиль.

— И мы, вампиры, в отличии от смертных, способны переваривать кровь, выбирая всю нужную нам для жизни энергию без остатка. Пара бокалов, примерно, как этот, — граф манерно повертел свой бокал с вином, — способен удовлетворить наш голод, так же, как сытный ужин. Но если крови потреблять слишком много, то энергия не успевает перевариваться и наступает состояние, сродни охмелевшему разуму у смертных. И вот это уже становится проблемой.

— Тяжело остановиться?

— Именно! Так же, как и среди людей есть те, кто заливает свою жизнь вином, так же есть и вампиры, что не способны остановиться. И именно они становятся героями сказок о нечисти.

— А остальные вампиры тоже «чистые и невинные», как Вы? — с недоверием спросил Ульз.

— Я бы так не сказал. Как и у людей, у нас принято разбавлять томный ужин бокалом-другим. Но не стоит переживать, лично я употребляю только кровь преступников, осужденных на смертную казнь.

— А кто определяет преступник человек или нет? — подозрения в голосе Ульза меньше не стало.

— Только суд. Честный и беспристрастный. Понимаю, вам тяжело в это поверить, но готов поклясться в том, что все в рамках закона. К тому же, жить в мирном и спокойном городке выгодно и людям и нам: они находятся под защитой, а мы получаем с них налоги. И так как мы нежить,