На этот раз, когда у нее подогнулись колени, Эмма позволила Джейми подхватить ее на руки. Она обняла его за шею и прижалась головой к его груди, словно откровения Йена лишили ее последних сил.

— Ты можешь поклясться мне, что ничего не знал о плане своего дяди?

Взгляд, которым одарил Йена Джейми поверх головы Эммы, красноречиво говорил о том, что его жизнь зависит от того, насколько убедительно прозвучит его ответ.

— Если бы я знал о его плане, разве я стоял бы там, на открытой местности, когда началась стрельба? — На этот раз в улыбке Йена не было злобы, только горьковато-сладкий отголосок былых дней. — Ты же как следует научил меня, правда?

Джейми несколько мгновений обдумывал его слова, потом кивнул и собрался уходить. Надо аккуратно отнести Эмму в кровать, пока она совсем не ослабела.

— Что теперь со мной будет? — задал ему в спину вопрос Йен. — Ты оставишь меня здесь гнить или все-таки дашь мне шанс помочь тебе повалить этого мерзкого подонка, который называет себя моим дядей?

Джейми, ни слова не говоря, вынес Эмму из помещения, а Бон закрыл за ними дверь, оставив Йена сидеть в темноте.

В ту ночь Эмма очнулась от приятного ощущения, что кто-то нежно гладит ее по волосам.

— О, Джейми, — промурлыкала она, еще глубже зарываясь в пуховую подушку.

Если это сон, она не хотела, чтобы он заканчивался. Ей хотелось подольше в нем оставаться, чтобы Джейми нежно прильнул губами к ее губам, убедил их раскрыться и дал ей ощутить дразнящий вкус всех удовольствий, которые они собирались разделить.

— Приятных снов, моя дорогая девочка, — проворчал ей кто-то в ухо.

Эмма распахнула глаза. Над ней склонилось лицо, похожее на иссохшее коричневое яблоко, со сморщенными губами, застывшими в беззубой улыбке, а вовсе не красавец Джейми.

Эмма испуганно вскрикнула, слишком поздно сообразив, что это была всего лишь Мэгс. Женщина шаркающей походкой отошла назад и съежилась в уголке. Она прижала к лицу морщинистые руки и запричитала низким голосом.

Эмма села, оберегая раненое плечо. Стул рядом с кроватью был пуст. После того как Эмма пообещала Джейми строго выполнять его приказ и не вставать с кровати, он отправился к себе, чтобы впервые, с тех пор как в нее стреляли, как следует отдохнуть и выспаться.

Перед тем как уйти, он плотно закрыл ставни на окнах, чтобы в комнату не проникал прохладный ночной воздух. Огонь в камине почти погас, но серебристые полоски лунного света проникали сквозь щели в ставнях. Эмма разглядела, что Мэгс раскачивается в углу, как напуганный ребенок. Ее страх, что Хепберн послал: еще одного убийцу, чтобы прикончить ее, быстро исчез.

— Мэгс, прости, я не хотела напутать тебя, — тихо сказала Эмма, как будто вид женщины, нависшей, как стервятник, над ее кроватью, ей самой не укоротил жизнь на полгода.

Услышав голос Эммы, старушка прекратила выть и подняла голову. Немного поколебавшись, она встала и пошаркала назад к кровати. Сейчас она мало походила на ту склочницу с острым язычком, которая чуть раньше препиралась с Синклером у кровати Эммы.

Старушка присела на край кровати и, подняв загрубевшую руку, погладила взъерошенные кудри Эммы.

— Такая красивая, — певучим голосом сказала Мэгс. — Моя дорогая крошка. Моя любимая Лианна.

По спине Эммы пополз неприятный холодок. В памяти всплыли слова Джейми: Мэгс обезумела от горя, когда их нашли.

Возможно, она до сих пор еще не отошла от этого горя. Или появление Эммы всколыхнуло старые воспоминания. Насколько было известно Эмме, это была та самая спальня, где когда-то спала маленькая подопечная Мэгс.

— Это Эмма, Мэгс, — тихо сказала Эмма, стараясь не делать никаких резких движений. — Не Лианна. Лианна здесь больше не живет.

— Ты всегда была такой хорошей девочкой, — монотонно продолжала завывать старуха, словно не слышала Эмму. — Такой прекрасной дочерью. Ты никогда не бунтовала и была послушным ребенком. Ты всегда слушалась и делала то, что говорил тебе отец.

Эмму бросило в дрожь, когда она поняла, что старуха могла сказать то же самое и про нее. Эмма не знала, что лучше: поправить ее опять или не разубеждать, пусть хоть короткое время думает, что ее Лианна наконец вернулась.

— Ты очень любила свою Лианну, да?

— Да, я любила тебя, как мать любит свое дитя. Поэтому я знала, что однажды ты к нам вернешься. Я говорила ему, что он должен быть терпелив и никогда не должен переставать надеяться. — Старая нянька наклонилась ближе, понизив голос до хриплого шепота, который и разбудил Эмму. — Я говорила, что позабочусь об этом ради тебя, и я это сделала. Я все эти годы хранила это. Он пытался закопать это поглубже, чтобы никто никогда не нашел, но старая Мэгс знала, где искать.

Эмма, сдерживая любопытство, наблюдала, как женщина вытащила из кармана юбки из домотканой материи что-то завернутое в кусок тряпки. Она положила это Эмме на колени и, светясь от гордости, кивнула в сторону предмета.

Надеясь, что не найдет там высохший труп какой-нибудь птички или мышки, Эмма робко развернула тряпицу и обнаружила в ней простую шкатулку из красного дерева с крышкой на петельках. От шкатулки пахло сыростью и плесенью, как будто она долгое время пролежала в земле.

Эмма осторожно счистила остатки грязи, прилипшие к крышке, и обнаружила там овальную миниатюру, на которой была изображена молодая девушка, сидящая в лесу.

— Отец подарил ей это, когда ей исполнилось семнадцать лет, — сказала Мэгс, предупреждая Эмму, что она вновь перемещается между прошлым и настоящим. — Портрет, сделанный с наброска странствующего художника. Она так этим гордилась! Я до сих пор помню, как она обняла его и покрыла его лицо поцелуями.

Эмма повернула шкатулку к окну, рассматривая миниатюру в мягком свете луны. Она могла бы поклясться, что Джейми был копией своего деда, но и от матери он тоже кое-что унаследовал. Царские скулы, привлекательные лучики в уголках глаз, когда он улыбался.

Эмма, прищурившись, смотрела на портрет, пытаясь рассмотреть форму ожерелья, украшавшего грациозную шею Лианны. Похоже, это был гэльский крест.

— Давай, — поторопила ее Мэгс, — открывай.

Слегка дрожащей рукой Эмма взялась за крышку.

— Мэгс, что ты, по-твоему, делаешь?

И Эмма, и Мэгс подпрыгнули с виноватым видом и повернули головы в сторону двери.

Там стоял дед Джейми. Его широкие плечи скрывала мантия тьмы, и от этого он казался еще выше и еще внушительнее.

— Ты не должна тревожить нашу гостью, Мэгс. Ей надо отдыхать.

— Да, милорд. Я просто хотела узнать, не надо ли ей другое одеяло.

Эмма хотела прикрыть шкатулку краем одеяла, но обнаружила, что она уже исчезла в кармане Мэгс. Перед тем как отойти от кровати, она вновь напугала Эмму, с озорным видом подмигнув ей.