начала XI в. Торопец также известен в источниках с первой половины этого столетия[852]. Более того, в IX–X вв. верховья Западной Двины были заселены почти исключительно псковскими кривичами[853]. А в XI–XIII вв. сюда в значительном количестве проникают смоленские кривичи[854]. В конечном итоге граница их расселения на севере близко совпадает с границей Новгородской земли[855]. По-видимому, включение очерченной территории в состав Смоленского княжества оказало со временем значительное воздействие на этническую принадлежность ее населения.

Когда это произошло? Археологические данные косвенно свидетельствуют об XI в. Конкретная историческая ситуация того времени им не противоречит. Существовало ли Смоленское княжество как самостоятельная территориально-административная единица в X в. — вопрос спорный. Однако в середине XI в. оно уже было таковым. Его получил в удел младший сын Ярослава Мудрого — Вячеслав[856]. С выделением Смоленского княжества к нему, надо полагать, и были присоединены указанные земли как компенсация за отделение к Полоцку территории с Усвятом и Витебском. Последующая борьба между Смоленском и Полоцком за Витебск как будто подтверждает этот вывод.

Если изложенные соображения верны, то мы получаем еще одно свидетельство в пользу весьма древнего становления основной государственной территории Новгорода.

Значительно сложнее определить рубежи собственно Новгородской «области» на востоке и юго-востоке с Ростово-Суздальской землей. Территория Бежецкого верха («Бежецкого ряда» грамоты Святослава Ольговича) вопреки мнению А.Н. Насонова 0ыла одной из древнейших составных частей «Новгородской волости». Думается также, что Торжок и Волок-Ламский к середине XI в. вошли в число новгородских владений. Однако точно установить пределы распространения новгородской дани в это время не представляется возможным. Есть основания полагать, что в 70-х годах XI столетия на северо-востоке они смыкались с границами Белозерской земли[857].

В.А. Кучкин предпринял с историко-географической точки зрения убедительный анализ событий конца XI в. (борьба Мстислава Владимировича Новгородского с Олегом Святославичем, захватившим Ростовскую землю). Им было выяснено, что «территория Ростовской земли по меньшей мере доходила до Медведицы»[858]. Дальше простирались владения Новгорода. Об этом говорит несколько фактов. Застава Олега («сторожа») во главе с его братом Ярославом стояла на устье Медведицы. Воевода Мстислава Добрыня Рагуилович, двигаясь впереди главных новгородских сил, «изъима даньникы» (Олега и Ярослава. — А.К.)[859], после чего Ярослав бежал к брату в Ростов, а Мстислав с новгородцами «приде на Волгу»[860]. Но Олег послал брата и данников в «сторожу», предварительно отклонив предложение Мстислава о мирном разрешении конфликта, «помысляше и Новъгородъ переяти»[861]. Эти наблюдения и дают право считать, что новгородский рубеж достигал здесь левобережья Волги.

В источниках нет никаких указаний об изменении Новгородско-суздальских границ в первой трети XII в. Наоборот, летописные сведения о двух походах 1134 г. на Суздаль Всеволода Мстиславича с новгородцами подтверждают предшествующие наблюдения. Первый раз новгородские полки дошли до Волги и повернули назад с Дубны («воротишася на Дубнѣ»)[862]. При чем «Всеволод иде опять к Новугороду», а его брат Изяслав, ради которого и был задуман поход, «оста на Волоце Ламьском»[863]. Затем он ушел в Киев, вероятно, через Смоленск[864]. Причина отмены похода кроется в разногласиях самих новгородцев, проявившихся в волнениях перед ним и в смене посадников после него[865].

Весь комплекс перечисленных известий дает определенные представления о территориальных пределах Новгородской земли. Поскольку новгородцы из-за разногласий вернулись, нет оснований полагать, что они перешли суздальский рубеж. Полки, вероятно, двигались наезженным путем из Новгорода в Суздаль через Бронницы, Яжелбицы, Торжок и Тверцу на Волгу, а затем к устью Дубны, откуда они и повернули вспять. Так как Изяслав не ушел в Волоколамск, а остался «на Волоце Ламьском», тогда как Всеволод с новгородцами пустился в обратный путь, надо думать, что вся территория данной части Верхнего Поволжья принадлежала Новгороду.

С этого времени начинается серия новгородско-суздальских конфликтов, завершившаяся в конце XII — начале XIII в. формированием более устойчивого рубежа между двумя княжествами. Из сообщений летописи известно, что яблоком раздора как раз и были новоторжские волости с прилегающими к ним территориями по верхней Волге.

В 1135 и последующих годах Юрий Долгорукий укрепляет волжскую границу своего княжества, незащищенность которой выяснилась после двух новгородских походов на Суздаль в 1134–1135 гг.[866] А в 1139 г. он уже сам нападает на Новгород («възя Новый търгъ») за отказ новгородцев участвовать в борьбе с киевским Всеволодом Ольговичем[867]. Судя по дальнейшим событиям, Юрий лишь разграбил город и угнал в плен его жителей. В 1147 г. суздальский князь вновь воюет с Новгородом[868]. Ему удается захватить Торжок и Помостье. Однако эти территории Юрий, вопреки мнению В.А. Кучкина[869], не удерживал за собой. В следующем 1148 г. в Суздаль на мирные переговоры отправился новгородский епископ Нифонт «и новторжьци выправи вси и гость щѣлъ», но мира не добился[870]. Значит, суздальцы опять разграбили захваченные земли и увели пленных, которых потом отпустили. В конфликте деятельное участие принимал киевский князь Изяслав Мстиславич, заявлявший, что «Гюргии из Ростова обидить мои Новгородъ и дани от них отоималъ и на поутех имъ пакости дѣеть»[871].

Когда мирные переговоры успеха не имели, Изяслав организовал большой поход на суздальские земли. В начале 1149 г. киевско-смоленско-новгородская коалиция выступила против Юрия. Ожидалось также прибытие черниговских князей. Соединенные силы должны были встретиться на устье р. Медведицы[872]. Этот факт прежде всего и свидетельствует против принадлежности данной территории Суздалю. Новгородцы с Изяславом шли сюда своей обычной дорогой через Торжок, а смоленские полки — Волгой. Здесь они и встретились.

Черниговские же князья границы своих владений так и не перешли, «зряча что ся тамо учинить межю Гюргемъ Изяславомъ»[873]. Последнее обстоятельство подтверждает высказанную выше мысль, что по крайней мере земли по левому берегу Волги до устья Медведицы считались новгородскими. Мстиславичи прошли к месту встречи по своей территории, а Владимир Давыдович и Святослав Ольгович остались «въ своихъ Вятичѣхъ», так как путь к устью Медведицы неминуемо лежал через суздальские земли. Они помимо всего прочего опасались нарушить суверенитет Суздаля из-за риска в случае договоренности между Изяславом и Юрием оказаться втянутыми в военные действия против последнего уже в одиночку. Изяслав и Ростислав, так и не получив от Юрия ответа на мирные предложения, подошли к Кснятину и только тогда «начаста городы его жечи и села и всю землю его воевати обаполы Волгы»[874]. По-видимому, суздальские земли по обоим берегам Волги простирались вниз по этой реке лишь от Медведицы.

Вероятно, под «всеми данями новгородскими», возврата которых требовал Изяслав, не имелись в виду новоторжские