тобой происходит? то ты вдруг начинаешь весить в два раза больше, чем должен, а потом опять все приходит в норму!

— Я не виноват, — принялся оправдываться кабестан. — Там, снаружи, беснуется какое-то дикое зеленое животное, которое то и дело наваливается на меня и лупит по голове.

— Расскажи об этом рабочим-судостроителям! Ты находился в одном и том же положении несколько месяцев, но никогда еще так не ерзал. Если ты не будешь осторожен, мы запросто можем задохнуться от перенапряжения!

— Раз уж мы заговорили о напряжении, — вмешался в перебранку чей-то низкий, хриплый и неприятный голос, — то нам хотелось бы знать, отдаете ли вы, парни, — речь, ясное дело, о палубных бимсах, — себе отчет в том, что ваши колени весьма уродливо приклепаны к нашей конструкции — нашей, прошу обратить внимание!

— Кто бы это мог быть? — озадачились палубные бимсы.

— О, да никто конкретно, — последовал ответ. — Мы — всего лишь стрингеры левого и правого бортов верхней палубы. И если вы намерены и в дальнейшем вздыматься и крениться таким возмутительным образом, то нам, хоть и против воли, но придется принять кое-какие меры.

Стрингеры корабля были ничем иным, как длинными стальными балками, тянущимися от носа к корме. Они удерживали на месте стальные рамы (на деревянных судах их именуют ребрами шпангоутов), а также помогали поддерживать концы палубных бимсов, проложенных от одного борта к другому. Из-за своей непомерной длины стрингеры всегда и неизменно считали себя главными.

— Вы примете меры? Да неужели? — послышался гулкий грохот, эхом прокатившийся по всему кораблю. — Думается, что у вас ничего не выйдет!

Это отозвались рамы — а их было несколько десятков, расположенных на расстоянии восемнадцати дюймов друг от друга и приклепанных к стрингерам в четырех местах.

А тысячи и тысячи маленьких заклепок, связывавших вместе все это многотонное хозяйство, прошептали:

— Так и есть! Так и есть! Перестаньте трястись и стойте смирно! Держитесь, братья и сестры! Держитесь! Горячая клепка! А это еще что такое?

У заклепок не было зубов, поэтому они и не могли застучать ими от страха; но они все-таки постарались восполнить этот недостаток, когда по корпусу «Димбулы» от носа до кормы прокатилась волна сильной вибрации, и она вздрогнула и забилась в судорогах, словно крыса в зубах терьера.

Необычный угол наклона — корабль как раз карабкался на волну — вознес огромный сотрясающийся гребной винт почти к самой поверхности, где он завертелся в неком подобии содовой — то есть в смешанных в равной пропорции морской воде и воздухе, и куда быстрее, чем того требовали приличия. Когда же корабль снова провалился вниз, машины — а они имели тройное расширении и по три цилиндра в ряд — фыркнули всеми своими поршнями:

— Эй ты , приятель — да-да, тот, что снаружи, — это что, шутка такая? Если да, то она не удалась. Как прикажешь нам исполнять свою работу, если ты то и дело выходишь из себя?

— И вовсе я не вышел из себя, да и не разошелся, — сообщил гребной винт, сипло проворачиваясь на конце гребного вала. — Если б такое случилось, от вас остался бы один металлолом. Просто море вырвалось из-под меня, и мне не за что было уцепиться. Только и всего!

— Только и всего, говоришь? — возмутился упорный подшипник, чьей задачей была передача толкающего усилия винта. Ведь если бы гребному винту не за что было держаться, он бы просто вполз в машинное отделение, а корабль потерял бы ход. — Я понимаю, что делаю свою работу глубоко внизу, где меня никто не видит, но предупреждаю: я требую справедливости. Я требую всего лишь справедливости! Почему ты не можешь толкать нас ровно и мощно, вместо того чтобы жужжать, подобно детскому волчку, и заставлять меня греться под упорным воротником?

У блока упорных подшипников таких воротников было аж шесть штук, и он вовсе не желал, чтобы они перегревались.  

Все подшипники, которые поддерживали пятьдесят футов гребного вала, проходящего к корме, зашептали:

— Справедливость, мы требуем справедливости!..

— Я могу дать вам только то, что получаю сам, — отозвался гребной винт. — Смотрите! Сейчас опять начнется!

Он с ревом высунулся из воды, когда «Димбула» клюнула носом, проваливаясь между валами, и паровые машины надрывно завыли и замолотили «чух-чух-чух», потому что их уже ничто не сдерживало.

— Я являюсь самым благородным воплощением человеческого гения — так говорит мистер Бьюкенен! — пронзительно выкрикнул цилиндр высокого давления. — Это же сущая нелепость! — Поршень резко пошел кверху и поперхнулся, поскольку половина пара под ним была смешана с грязной водой. — Помогите! Смазчик! Механик! Помогите, я задыхаюсь! — прохрипел он. — Если я откажу, кто же будет толкать корабль вперед?

— Тише! Прошу вас, тише! — прошептал Пар, которому, разумеется, уже неоднократно доводилось выходить в море. Свободное от работы время он предпочитал проводить на берегу, в облаке, сточной канаве, цветочном горшке или грозовой туче — словом, везде, где требовалась вода. — Это всего лишь первое переполнение котла и машины, или перелив, как его еще называют. Так будет происходить на протяжении всей ночи — давление будет то нарастать, то падать. Не скажу, что это особенно приятно, но, учитывая обстоятельства, ничего иного ожидать не приходится.

— Да при чем здесь обстоятельства? Я должен делать свою работу — на чистом и сухом пару. К черту обстоятельства! — взревел цилиндр.

— Обстоятельства как раз и дадут нам хорошенько проветриться. Я уже много раз бывал в Северной Атлантике — к утру нам придется несладко.

— Как это ни прискорбно, но и сейчас ни о каком спокойствии говорить не приходится, — заявили рамы особой прочности (их еще называют рамными шпангоутами), находящиеся в машинном отделении. — Наблюдается тяга, направленная вертикально вверх, которой мы не понимаем, а также искривление, отрицательно влияющее на наши кронштейны и ромбовидные накладки, вследствие чего образуется нечто вроде растяжения на запад-северо-запад, которое нас серьезно беспокоит. Мы сочли нужным упомянуть об этом, потому что стоим кучу денег, и уверены, что владельцу не понравится столь фривольное с нами обращение!

— Боюсь, что в настоящий момент владелец ничего с этим поделать не сможет, — заявил Пар,