высосало все внутренности. Он не узнавал свое тело. Оно было легким, как пробковое дерево. Но он не чувствовал ни боли, ни страха.

– Дитя.

Он лежал на твердой, как камень, земле, покрытый тонким слоем мелкого черного песка. От невидимого источника исходил тускло-красный рассеянный свет.

Где я?

– Теперь со мной.

Она стояла над ним. Нед встал и посмотрел на нее. Он не боялся, а испытывал лишь любопытство. Впервые он мог ее рассмотреть. Она была действительно красивой. Черты лица напоминали его мать, с небольшими отличиями. Возможно, так она выглядела много лет назад, когда еще не была замужем.

Кто ты?

Она улыбнулась, но этого оказалось достаточно.

Что это за место?

Конец времен.

Я жив или умер?

Жив. И будешь вечно жить со мной.

Я умер.

Она снова улыбнулась.

Нет! Я хочу назад, отпусти меня!

Импульс был кратким и тщетным. Эхо из мертвого прошлого. Как только мысль сформировалась, Нед понял, что это бесполезно. Где-то, в другом мире или другой вселенной, его другое тело безжизненно лежало на кровати родителей. И они… Но как только скорбь приблизилась, женщина стерла ее.

– Дитя.

Этого короткого слова было достаточно, чтобы вернуть Неду некое бесплотное, нейтральное состояние бытия. Он снова внимательно посмотрел на нее, и ее глаза пленили его. В них был покой, покой, которого он никогда раньше не знал, и теперь, когда он испытал его, не хотел терять. Но женщина повернулась и пошла прочь.

– Пойдем.

И вот уже Нед шел рядом с ней, словно объект, притянутый магнитным полем. Он не отставал от нее, но больше не мог видеть ее глаз.

Куда мы идем?

– На вершину горы.

А где эта гора?

– Идем.

Что мы там будем делать, когда дойдем?

– Останемся.

«Ты…» — Но он так и не смог закончить свою мысль.

– Дитя.

Пейзаж оказался обманчивым, возможно, из-за странного освещения. Они постепенно спускались. Их путь пролегал через длинный неглубокий овраг, и вскоре их взору открылось причудливое зрелище. Они дошли до местности, которую Нед назвал бы лесом. Но здешние деревья представляли собой голые черные стволы, около трех метров в высоту и диаметром тридцать сантиметров. На верхушке каждого дерева располагался сплавленный стеклянный бугорок, блестящий, но в остальном такой же черный, как стволы и песок. Ни у одного из деревьев не было больше двух ветвей, и они казались не то недоросшими, не то ампутированными.

Женщина вела Неда через лес не по прямой, а зигзагообразным маршрутом, как будто шла по невидимому следу. Они вышли на небольшую поляну. Прямо впереди была стена из природного камня, в которой открывался вход в пещеру. Женщина без колебаний двинулась дальше. Поначалу кромешная тьма казалась жуткой, но они легко через нее продвигались.

Пещера оказалась коротким тоннелем. Когда они вышли из него с другой стороны, первым, что увидел Нед, был красный диск на горизонте, размером немногим больше булавочной головки.

Что это?

– Солнце.

Солнце?!

– Да, то, что от него осталось.

Тогда мы находимся на Земле.

– Конечно.

Когда?

– После смерти солнца. В конце времен.

Почему мы здесь, сейчас?

– Дитя.

Они дошли до маленького городка, или до места, которое когда-то им было. Теперь от него остались лишь обугленные руины. Очертания улиц все еще угадывались, хотя они были укутаны черным песком и завалены мусором. От зданий остались лишь каркасы, окруженные полуразрушенными стенами и грудами щебня. Но в пейзаже появились новые цвета – оттенки синего и зеленого в виде странных, похожих на коралл инкрустаций, которые то тут, то там поднимались из земли. Они казались анемичными, тощими созданиями. «Больные цветы, – подумал Нед. – Интересно, они олицетворяют то, к чему свелась „жизнь“ в этом месте: бессмысленный кристаллический нарост, омерзительный постскриптум к прошлому? И как давно было это прошлое?»

Какой сейчас год?

Смех женщины наполнил его сознание. Когда они проходили по улице, Нед пнул одно из «растений». Оно рассыпалось облаком пыли. Цветы оказались такими хрупкими, что Нед удивился, как вообще они могут существовать; небольшой порыв ветра унес бы их все прочь. Но, как он успел заметить, в этом месте не было даже малейшего намека на ветерок. Затем он с удивлением обнаружил, что вообще не дышит. Это же логично. Мертвые не дышат.

По мере того, как они продвигались от окраин к центру города, проезжая часть сужалась, временами превращаясь в неровную полосу, проходящую через кучи щебня и заросли странной растительности.

– Не отставай.

Женщине не о чем было беспокоиться. Нед не мог уйти, даже если бы захотел, а в этом месте у него не было никакого желания терять свою спутницу из виду. Что бы он делал здесь один? Куда бы пошел? Сейчас его могли бы привлечь только мир и жизнь, оставленные им позади, но они находились за миллионы километров и уже принимали форму воспоминания о далеком прошлом. Настолько далеком, что, казалось, оно уже не имеет никакого отношения к Неду. Родители оплакивают его? Мысль казалась нереальной, и он выбросил ее из головы.

Они завернули за угол, и женщина остановилась впервые с начала их путешествия. Она посмотрела на Неда, и он расслабился от ее взгляда.

– Все будет хорошо.

Что? В чем дело?

– Ты сейчас кое-что увидишь. Но помни, все будет хорошо.

Путь впереди представлял собой узкую тропинку посередине длинной улицы, заставленной высокими тонкими трубками, примерно в два с половиной метра высотой. Они были кроваво-красными и стучали друг о друга с клацающим звуком, словно сделанные из пластика. Нед видел, что они плотными группами вросли в черную землю. Как только он и женщина ступили на улицу, трубки ощетинились, словно реагируя на статический заряд. Они наклонялись и раскачивались, как поле злаков из ночных кошмаров. Трубки стучали друг о друга все громче, но их вид вблизи оказался гораздо страшнее. Твердая оболочка была прозрачной, и внутри, в красной жидкости, похожей на кровь, плавали человеческие органы. Эти трубки были живыми существами – теперь Нед видел, как пульсирует в них кровь. Внезапно он поднял глаза. Наверху каждой трубки виднелась голова размером с кулак. Некоторые из них торчали над трубками, а другие находились внутри корпуса или двигались то вверх, то вниз. Нед почувствовал головокружение и тошноту – их лица были почти человеческими. Крошечные, сморщенные, они жалобно смотрели на двух людей, идущих между них. Их рты беззвучно открывались, а глаза, казалось, взывали к какому-то неведомому смыслу бытия. «Они заперты здесь навсегда», – подумал Нед и начал понимать выражение ужаса на их лицах. Они казались безобидными, но находиться