после первого гудка.

– Надеюсь, я не отвлекаю тебя от чего-то важного, – сказала Линда.

– Не сегодня. Сегодня вечером я чищу перышки и привожу себя в порядок. Как дела? Чего нового?

– Да ничего особенного. Но Нед приболел.

– О нет, что с ним?

– Думаю, просто грипп. Надеюсь.

– Он поправится через день или два.

– Если бы у тебя был черный саквояж, тебе бы платили за подобные уверения.

Они проговорили почти полчаса, и им давно не было так легко во время разговора друг с другом. Линде стало намного лучше, и перед тем, как повесить трубку, она сказала:

– Я не собираюсь в Вашингтон в ближайшее время, поэтому приезжай к нам в гости. Отказ не принимается. Поэтому ответь, когда ты сможешь?

– Хорошо… Дай подумать… Точно не в следующую субботу… но, может, через субботу?

– Договорились.

Линда улыбнулась и повесила трубку. «У меня все еще есть подруга», – думала она.

Температура Неда задержалась на отметке 38,8 на несколько часов.

Незадолго до полуночи в спальню вошел Майкл. Линда сидела у кровати и листала старые журналы.

– Есть перемены?

– Нет.

– Хочешь, я тебя подменю?

– Нет, все нормально. Сегодня поспишь в комнате Неда.

– Я посижу с ним, дорогая, не волнуйся. Отдохни.

– Тебе завтра на работу. Все равно я не смогу заснуть.

– Но ты не можешь всю ночь так просидеть.

– Я немного подремлю. Кроме того, врач сказал, что жар, вероятно, достигнет пика и пойдет на спад.

Майкл обнял жену.

– Что ж… Если ты устанешь и сильно захочешь спать, буди меня, не бойся.

Линда кивнула.

– Я серьезно, – сказал Майкл. – Если надо, возьму завтра выходной.

– Майкл?

– Да?

– Думаешь, я веду себя глупо?

– Конечно, нет. Ты слишком волнуешься, но все матери волнуются. Не бойся, я скажу, когда твое поведение выйдет из-под контроля.

Линда заставила себя улыбнуться.

– По телевизору показывали что-то интересное?

– Ну ма-а-ам. «Битву стриптизерш в Лас-Вегасе».

– Повезло тебе. А теперь тебе придется спать одному в комнате Неда.

Майкл ухмыльнулся.

– Надеюсь, всего одну ночь. Жить буду.

26. За полночь

– Прошлой ночью мы выпили весь виски, – сказал Лузгарь. – Что будешь – пиво или пиво?

– Наверно мне лучше больше не пить.

– Брехня. Вот, возьми пиво.

– Эх… – Мутный взял банку. – Кстати, слышал, что Джейк Хинман натворил?

Пока отец Неда смотрел «Битву стриптизерш в Лас-Вегасе», Лузгарь и Мутный сидели в рыболовной лавке. Ночь была тихой. Сарай освещала единственная лампочка в шестьдесят ватт, висевшая на удлинителе над цинковым верстаком. Помимо голосов двух стариков единственным звуком, нарушавшим тишину, был плеск воды в аквариумах.

– Ты ж в городе живешь и узнаешь все новости раньше меня, – ответил Лузгарь. – И что Джейк учудил? Помер наконец?

– Не-а. Его бросила жена.

– И все? Я этого лет двадцать ждал.

– Да, я тоже. Ну, вот она наконец ушла от него.

– То есть, – продолжал Лузгарь, – Нелли, конечно, тоже не большого ума, но на ней всегда были отметины зубов. Не зря Джейка прозвали «Кусь фон Трах».

– Я слышал, что ее не укусы бесили, – сказал Мутный.

– Значит, ее змеи достали?

– Точняк. Думаю, он ей сказал как-то: «В гараж больше не заходи», а она ответила: «Как так? А машину мне куда ставить?», а он ей: «Только не в гараж. Там теперь мои гремучие змеи живут». Этот придурок поймал еще с дюжину гремучих змей, большущих, и выпустил их в гараже.

Лузгарь расхохотался и покачал головой.

– Сколько их у него теперь?

– Около сотни. Он, наверное, уже давно со счета сбился. В подвале, в сарае, под крыльцом, везде. В общем, Нелли это надоело, она погрузила свои вещи в машину и уехала.

– Надолго ее хватило.

– Может, она и дальше терпела бы, но все его змеи жутко ядовитые.

– Да уж, – согласился Лузгарь. – Щитомордники и гремучие. Дай Джейку какого-нибудь безобидного ужа, он сразу его выбросит.

– Давай, до свидания, и поминай как звали. – Мутный отпил пиво из банки. – И машину до кучи забрала.

– Ее не в чем винить. Он кукухой поехал, как и его папаша.

– Да, просто обожает змей. Говорит с ними все время.

– Наверняка теперь он просто счастлив, – сказал Лузгарь. – Никакая жена не помешает ему проводить время с его змеями. Думаю, он скоро их прямо в дом запустит.

– Чудо, что он еще жив.

– Да в его жилах уже столько змеиного яда, что он к нему привык. Иммунитет выработал.

– Похоже на то, – продолжил Мутный. – Кусали-то его порядочно. Знаешь, я однажды столкнулся с ним у парикмахерской, а у него рука вся красная и распухла в два раза. Я ему говорю: «Ого», а он мне: «Да, опять укусили». Я спросил, не нужно ли ему в больницу, и он ответил, что поэтому постричься и пришел.

Лузгарь хмыкнул.

– Ага, было время сходить на стрижку.

– Точно. Я ему говорю: «Чувак, ты так помрешь». А он просто смотрит на часы, спокойно так, типа, и говорит: «Не, еще есть время».

– Джейк, конечно, дурья башка, но в змеях он понимает.

– Это точно. Интересно, как там Нелли.

– Давненько она сюда не захаживала, – сказал Лузгарь.

– Ты только себя послушай, – пошутил Мутный. – Не волнуйся, тебе ничего не угрожает, парень. Вряд ли она бросила одного престарелого неудачника, чтобы броситься в объятья другого.

– Когда-то она была красивой, – произнес Лузгарь.

– Все когда-то были красивыми.

– А ты откуда знаешь?

– У меня память хорошая, – уверенно сказал Мутный. – Когда я жил в Нью-Йорке, у меня была горячая мамочка.

Лузгарь достал очередную банку пива из холодильника и удивленно вскинул бровь.

– Ты никогда не был в Нью-Йорке. О чем ты вообще говоришь?

– Я там жил. Сразу после службы в армии.

– Боже, врешь как дышишь.

– Плевать, что ты мне не веришь, – сказал Мутный, сделав вид, что обиделся. – Мне же лучше знать, жил я там или нет.

– Ну и брехун же ты.

– Я всю страну исколесил, с запада на север, потом на юг. У меня была бурная молодость до того, как я застрял в этом месте и начал вести размеренную жизнь.

– Размеренную жизнь, как же. – Лузгарь красноречиво сплюнул на грязный пол.

– А ты чем в молодости занимался?

– Тем же, чем и всегда – ничем.

– Тебе нужно свою лодку завести, Лузгарь. Из тебя хороший рыбак получился бы.

– К черту лодку.

– И женщину бы тебе хорошую. Не одну из этих, тощих, а мамочку в теле, чтоб она согревала тебя…

– Да заткнись ты уже, ради бога, – сказал Лузгарь, но без намека на злость. Потом добавил: – У меня было достаточно женщин, но ни с