После победы 6:3 над «Жироной» с одной моей голевой передачей последовал перерыв для сборных. Хорватия ехала на турнир в США, где были запланированы два матча, против Перу и Мексики. Из-за перерыва, который у меня был, клуб хотел, чтобы я как можно лучше и спокойно подготовился к завершению сезона, а не ездил в США. Но это был единственный сбор для сборной перед чемпионатом мира. Нам были очень важны эти сборы и в контексте командной сплоченности. Я хотел ехать, потому что был уверен, что в России мы сделаем что-то великое. Я разговаривал с главным тренером Даличем. Я объяснил ему, что хочу поехать в США, но объективно должен заботиться о себе, в том числе потому, что только возвращаюсь в игру после травмы. Сыграть два сильных матча за четыре дня при далеком перелете и недостаточном времени для тренировок не очень хотелось. Мы остановились на том, что умнее было бы поехать со сборной, сыграть первый матч против Перу, а после вернуться в Мадрид. Далич сказал мне, что еще несколько игроков в похожей ситуации и он примерно о том же с ними договорился.

В Америке нам было отлично. Наши соотечественники приняли нас по высшему разряду. Мы посмотрели матч «Майами» и «Нью-Йорк Никса». Многие из нас были фанатами NBA. Там мы пообщались и с великим спортсменом и человеком Новаком Джоковичем. Позитивная атмосфера в сборной и наше общение усиливали командный дух. На матч на стадионе в Майами собралось около 46 000 зрителей. Перуанцы были лучше, быстрее и победили нас со счетом 2:0. Перу – серьезная сборная. В тот момент они были одиннадцатые в рейтинге FIFA, выше нас. Как обычно, поражение сразу вызвало бурю негативных откликов. Несмотря на то что это был только подготовительный матч, в котором результат не должен быть приоритетом, в СМИ начался цирк. Особенно обсуждалось, что главный тренер, во втором матче освободил Субашича, Манджукича, Перишича, Брозовича, Калинича и меня. Должен был уехать и Ракитич, но он передумал и остался.

Мне казалось, что пресса едва дождалась момента, чтобы начать нас критиковать. Никого не интересовало, что я, например, был травмирован месяц и только возвращался в строй. В СМИ писали разное, но в противовес тому, что пишут многие журналисты, я не возмущаюсь, когда меня критикуют или выдвигают различные теории. Единственное, что я не могу принять, это оскорбления и неправду. Когда журналисты выражают свое отношение и пишут, что я или кто-либо другой играл слабо, что я нехороший игрок или еще что-нибудь похожее, это меня не напрягает. Я не гружу себя мыслями, которые не идут мне на пользу. СМИ делают свою работу, теории и анализы – ее часть. Поэтому, когда начались обвинения, что я уехал из Америки, а это неприлично для капитана сборной, я не хотел реагировать. Я знаю, что это привело бы меня из одного спора в другой. А меня очень расстраивало, что некоторые игроки публично обвиняли тех, кто раньше вернулся в клубы. Я не понимал, для чего они это делали, хорошо зная, что это было частью нашего договора с тренером. Меня никто не имел права упрекать. За 13 лет выступлений за сборную я откликался почти каждый раз, и на товарищеские матчи, и когда не должен был, и когда меня тренеры просили, чтобы я приехал ради болельщиков и атмосферы в сборной. Я абсолютно не требовал ни вознаграждения, ни какого-либо особенного обращения. Меня не было только тогда, когда я был серьезно травмирован, на операции или на реабилитации.

Особенно я был разочарован, когда прочитал высказывание своего друга Ведрана Чорлуки. Кроме того, что все это он мог сказать мне лично, на месте, меня возмутило то, что эти обвинения он высказал на пресс-конференции, чем спровоцировал сильные споры в СМИ. С Чарли мы вместе прошли почти всю карьеру как партнеры в «Динамо», «Интере» (Запрешич), «Тоттенхэме» и сборной. Мы были неразлучны. От него я меньше всего ожидал такого. Не только потому, что он на меня публично напал, но и потому, что он очень хорошо знал, как я отношусь к обязательствам в клубе и сборной.

В какой-либо другой момент я, вероятно, все предоставил бы времени, пусть обида сама пройдет. Но я знал, что в этот раз на это не было времени, потому что нам в России нужна хорошая атмосфера в команде, если мы хотим получить великий результат. Поэтому еще до выезда на чемпионат мира я решил с Чорлукой в открытом разговоре выяснить наши разногласия. Было не так важно, правильно ли он поймет или нет, но было бы в любом случае хорошо, если бы мы согласились, что его выступление было не нужно и не корректно. Я уверен, что для настоящей дружбы такой искренний разговор, когда в нем появляется необходимость, помогает, чтобы дружба оставалась крепкой. С Чарли так и было.

Об итогах турнира в США я разговаривал с тренером Даличем. Он любил советоваться по всем существенным вопросам с группой опытных игроков и со мной как с капитаном. Турнир должен был стать возможностью сплотить команду и создать оптимистичную атмосферу перед чемпионатом мира, но, к сожалению, вызвал споры и почти нарушил единство группы. В этом смысле мне показалось неуместным его заявление после победы над Мексикой, в матче с которой он не использовал проверенных и более опытных игроков. Он сказал что-то вроде, что тренеры должны задуматься, как ввести в сборную молодежь и что в сборной больше не будут играть по былым заслугам. Символически это было проиллюстрировано идеей, что Анте Ребич сейчас имеет преимущество перед Иваном Перишичем. Все это вдруг из-за того, что в товарищеском матче с Мексикой молодежь выиграла, а Перу четыре дня назад проиграли так называемые опытные игроки? Мне было странно это слышать, особенно про Перишича. Речь шла о доказавшем свою ценность игроке, очень мощном фланговом, закаленном в самых тяжелых сражениях со сборной и в клубе. У всех есть фазы лучших или худших форм, но Перишич – большая ценность для нашей сборной. Я сказал Даличу, что я ошеломлен такими заявлениями, а он сказал, что был ошибочно интерпретирован СМИ. Его намерением было мотивировать всех игроков к подготовке к России. Я сказал, что не СМИ виноваты в том, что история турнира сложилась плохо. Журналисты делают свою работу и могут писать. Проблема, что мы сами начинаем публичные споры внутри команды и нарушаем ее атмосферу. Я сказал ему, что по моему опыту не будет хороших результатов, если такое поведение продолжится. После этого перед подготовкой к России Далич провел очень важную встречу с игроками.

Лично у меня были одни проблематичные отношения в сборной, которые мне очень мешали. И я хотел обязательно устранить недопонимание до поездки в Россию. Марио Манджукич. С 2007-го, когда он пришел из ФК «Загреб» в «Динамо», мы были партнерами. Год в клубе, 11 лет в сборной. Марио – особенный человек. Он иногда действует эксцентрично, но почти всегда дружелюбно настроен. Кто его не очень хорошо знает, думает, что он настоящий ворчун. Все это время я знаю Марио как отличного парня с большим сердцем. Он был мне дорог с первого дня, хотя многим нужно было много времени, чтобы его принять таким, какой он есть. Мы прошли многое вместе в сборной. Когда мы играли дома с Исландией в стыковом матче за путевку на ЧМ в Бразилии в 2014 году, я встретил Манджукича перед лифтом в отеле.

– О, Марио, давай сегодня покажем им, – сказал я ему так, как часто игроки подбадривают друг друга на тренировках или перед матчами. Манджукич тем временем удивил меня реакцией: