– Даже чудотворница не смогла перекрыть воду. Поэтому может и такое случиться, что башня рухнет… Чудотворница предлагает вместе с ней отправляться в Наковальню. Решайте! Все теперь зависит от вас.

Шаайла тем временем занялась ошпаренной женщиной, у которой пострадали лицо, шея и руки. Ожоги исчезли прямо на глазах. И это вкупе с предыдущими чудесами у Длани, умением вашшуны укрощать животных и убивать врагов на расстоянии развеяло последние сомнения. Люди принялись грузить имущество на повозки. Таким образом маленький отряд из пяти человек сразу пополнился на тридцать пять единиц, а в караване оказалось одиннадцать арб.

Это снизило скорость передвижения, и сразу было решено сделать ночевку в одном из известных ветеранам ущелий. Чернавка уже почти все время шла самостоятельно, разве что иногда придерживаясь за край арбы или за пояс своего любимого. И это та, которая еще ранним утром находилась при смерти!

Вашшуна по дороге расспрашивала обо всем ветеранов и узнала многое. В частности, о повадках хищников и свойствах местных растений. К ее удивлению, в этом сумрачном аду росли и целебные травы. Много полезного рассказала ей этакая матрона Сосульки Ришиналь Мудрая. Она была душой коллектива, к ее мнению все прислушивались. В голове у нее хранилась масса самых разных сведений, и она охотно делилась ими с вашшуной, продолжая на равных с мужчинами тянуть арбу.

Даже поздним вечером, после ужина, под храп быстро заснувших людей Шаайла продолжала беседовать с Мудрой.

– Так почему все-таки вы не приняли приглашение рыцарей и не перебрались к ним в Наковальню? – спросила она.

– Да потому что нам, женщинам, это невыгодно! – заявила Ришиналь заговорщическим шепотом. – Какие бы трудности ни возникали, порядок у нас последние пять лет не меняется. Как только очередной мужчина погибает или собирает десять груанов и уходит в Светозарные, его женщина обязана выбрать себе следующего мужчину из пяти холостых. А тех мы тоже подбираем в нашу башню заранее и именно с этой целью. Каждая из нас ничем не рискует, в рабынях не мучается, разменной монетой тоже не служит и живет, можно сказать, на всем готовом, в сытости и полной безопасности. Нас уважают, ценят и любят. Да и мужчины при нас ухожены, одеты, обуты и накормлены. Как следствие, в нашем коллективе самая низкая смертность, всего четверо на одного Светозарного. А у других? Хорошо, если только двадцать гибнет на одного счастливчика. Да плюс женщины…

– А у вас разве женщины не гибнут?

– Ну, как же, гибнут, – призналась Ришиналь. – Но редко. За пять лет мы потеряли всего троих. И то одна умерла из-за слабого сердца, а вторая сильно маялась желудком, а как ее вылечить, мы не знали. А в Наковальне не так. Мало того, после ухода своего рыцаря икону разыгрывают на рыцарском турнире. Мало того, что мужики сами гибнут, дураки, так еще и нас лишают права выбора. Вот потому мы к ним и не шли… Это уже не говоря о готовящейся против нас войне…

– И как же вы сейчас решились?

– Из-за тебя, конечно! И сомневаться не приходится, что ты нас в обиду не дашь.

– Спасибо за доверие! – улыбнулась Шаайла. – А вот еще один вопрос: почему все-таки женщины не становятся Светозарными?

Мудрая тяжело вздохнула:

– Понятия не имею… Но сама лично наблюдала, как мужчины все новые груаны начинали отдавать своим избранницам. И коль не погибали до того, торжественно вручали и последнюю ракушку. Но, увы, светиться никто не начинал, дорога светящаяся к стенам или к клетям не открывалась, а вот разочарование было страшное… Причем подобные истории до нас и со стороны доходили. Порой с горя и от потери надежды женщины накладывали на себя руки, а подавляющее большинство мужчин так и не могли больше насобирать второй десяток для себя. Знаю только об одном славном охотнике, который все-таки вырвался отсюда после смерти своей возлюбленной…

Минуты три собеседницы сидели в полной тишине, и Ришиналь подвела итог:

– Так что наша участь неизменна. Именно поэтому только и остается так устроить окружающий мир, чтобы жилось здесь как можно спокойнее и по возможности счастливо.

Такую философию вашшуна признала правильной. Но только для попавших сюда жительниц мира Набатной Любви! Сама же она и мысли не могла допустить, что останется здесь до самой смерти и никогда больше не увидит свой мир Трех Щитов.

«Мне бы только в тот лес разбойничий попасть! – подумала она, стиснув зубы. – А там я живо найду тот холм со ступенькой, подберу древний талисман и шагну… нет, прыгну в родной мир!.. Но как, как вырваться из этого мерзкого и унылого сумрака?.. Если бы хоть нас, вашшун, здесь было несколько… Или парочка обладателей Первых Щитов, Двухщитных, а то и Трехщитных! Да хоть бы тот же Миха здесь оказался… – И тут же мысленно воскликнула: – Нет! Не надо!.. Миха пусть остается наверху… Пусть хоть он выживет и не рискует ничем… А я уж как-нибудь сама справлюсь… Можно ведь помочь новым Светозарным, а потом и помощи сверху дождаться. Нет… это вряд ли получится…»

Ришиналь, заметив состояние чудотворницы, подтвердила свое прозвище. По-матерински прижала ее к себе, и какой стойкой ни считала себя Шаайла – не выдержала и разрыдалась.

А когда выплакалась под поглаживания Мудрой, почувствовала облегчение в душе. Смертная тоска отступила, мир уже не казался таким черным, а будущее совсем безрадостным. Сидевшая рядом женщина показывала своей жизнью, что человек, если он настоящий, останется человеком в любых условиях и при любых обстоятельствах. И существование его не будет напрасным. Всегда отыщутся те, кто примет от тебя посильную помощь и по достоинству ее оценит. И ради этого стоит жить назло всему и вопреки ударам судьбы.

Уснула Шаайла незаметно для себя.

А проснулась утром в тепле, укрытая двумя одеялами. Никто ее будить не посмел, собирались в дорогу тихо, говорить старались шепотом. Потому что спокойную, без атак хищников ночь посчитали заслугой чудотворницы.

А девушка лежала с закрытыми глазами и думала:

«Ну и какая разница, что утро здесь такое же сумеречное, как ночь или полдень? Полезные и вкусные растения даже здесь растут, без доступа солнечного света. И разве меня огорчит отсутствие свежих фруктов? Да нисколько! Вон Ришиналь уже двенадцать лет здесь, ей тридцать шесть, а выглядит на тридцать, не больше. А почему? Да потому что живет с внутренней гармонией и радуется каждой прожитой минуте. И я постараюсь быть такой же. А уж с моими возможностями мы с ней тут такую веселую жизнь устроим! Э-эх!..»

Вот в таком полном оптимизма настроении она вскочила на ноги, позавтракала, быстро провела сеанс лечения с Чернавкой и во главе каравана направилась к Наковальне. И опять двигались только прямо, без схваток с хищниками, спокойно, размеренно. Шаайла продолжала расспросы, и ей охотно отвечали.

Когда вошли в гигантскую каверну, в конце которой стоял замок Наковальня, никто не понял, почему вашшуна, вскрикнув, замерла на месте, а потом бросилась вперед. Но, пробежав несколько десятков метров, вернулась. Даже в сумерках было заметно, что ее страшненькое личико стало бледным. Она громко сказала о том, чего остальные еще не могли видеть: