Вера пожала плечами:

— Не знаю, мне и так нравится.

Министр настороженно посмотрел на дверь, на Веру, возмущённо развёл руками:

— Как вам это удалось?

— Что? — не поняла Вера.

— Сказать это. Почему вам никто не помешал?

— А должен был? — улыбнулась Вера, он кивнул:

— Да. Когда я пытаюсь сказать что-то в этом роде, срабатывает проклятие.

— «В этом роде»? — шутливо нахмурилась Вера, он отвёл глаза, нервно пробурчал:

— Что-нибудь приятное, вроде того, что…

— Господин?

Министр звонко хлопнул себя по лбу и откинулся на стену, убито глядя в потолок, вошёл Двейн, настороженно осмотрелся:

— Всё в порядке?

— Всё превосходно, — процедил министр.

«Дзынь.»

— А чем так пахнет? — невинно улыбнулся Двейн.

— Моей едой, — раздельно громыхнул министр.

— А Барт хвастался, что его угощали тортиком, — Двейн скромно опустил глаза и стал скручивать бумаги в трубочку, Вера рассмеялась и встала:

— Чай будешь?

— У меня нет времени, я могу только с собой, — качнул головой Двейн.

— Нет, не можешь, — прошипел министр.

— Жадина! — заявила Вера.

— У меня было трудное детство, — буркнул министр.

— Оно давно кончилось, пора взрослеть, — она открыла холодильник и достала торт, министр фыркнул:

— Он всё равно не сможет съесть моё.

— Почему это?

— Потому что я не разрешаю.

Вера поставила торт на стол и обернулась, пафосно уперев кулаки в бока:

— В отделе у себя будете командовать, а на кухне я капитан, а пока я капитан, старпом голодным ходить не будет!

Двейн расцвёл, министр криво улыбнулся:

— А я, выходит, матрос?

— Вы — пассажир, — заявила Вера, достала тарелку, отрезала кусок торта, взяла мешок с остатками крема и обернулась к Двейну: — Как пишется твоё имя?

— Иероглиф «тень», вы его знаете.

Она красиво вывела на его кусочке маленький иероглиф, вопросительно подняла брови:

— И?

— Всё, — пожал плечами парень.

— Как — всё? — Она перевела взгляд на министра: — Вы говорили, имя состоит из трёх символов. И верхний, вообще-то, фамилия. Как у вас?

— Да, — с улыбкой кивнул он, она написала, полюбовалась.

— Кан Двейн, — поджала губы, укоризненно посмотрела на министра, — это же вы придумывали ему имя, почему только один иероглиф? На второй пожмотились?

— Мне было девять лет, — вздохнул министр.

— Такой маленький, а уже жмот, — показала язык Вера, задумалась, потом озарённо распахнула глаза: — Так это же элементарно решается! У вас же целая толпа детей, у всех ваша фамилия. Нужно чтобы кто-то из них назвал ребёнка в честь Двейна, тогда ребёнок будет Кан Двейн Младший, а ты будешь Кан Двейн Старший! Круто?

Двейн поражённо хлопал глазами, переводя взгляд с министра на Веру, пожал плечами:

— Вряд ли кто-то из… семьи захочет назвать ребёнка в мою честь.

— Почему нет? Красивое имя.

Двейн окончательно растерялся, посмотрел на министра в поисках поддержки, но тот сидел довольный и расслабленный, наблюдая за процессом и получая море удовольствия. Иронично развёл руками и усмехнулся:

— Ну что, решайся. Хочешь быть Кан Двейном Старшим?

Двейн приоткрыл рот, залился краской и кивнул, тихо выдыхая:

— Хочу.

Министр потянулся и медленно встал, подошёл к Вере:

— Госпожа капитан, пустите к штурвалу, — взял у неё мешок с кремом и написал последний иероглиф, обвёл всё рамкой и кивнул сам себе, — пойдёт. Приятного аппетита, братишка, — взял тарелку и протянул Двейну, тот взял, поклонился и медленно вышел, не отрывая взгляда от надписи.

Вера чувствовала, что что-то не так, не всё так просто, но не решалась спросить первой, министр стоял рядом с ней, тихо посмеиваясь, посмотрел на потолок, на Веру, иронично развёл руками:

— Рабочие будни спецотдела. Заскочил на минутку к Призванной, имя сменил и дальше работать. Ещё и бумаги отдать забыл, сейчас вернётся. Я в вас это…

— Простите, я забыл, — Двейн вручил мятую трубочку министру, поклонился и ушёл, Вера шкодно улыбалась, министр развернул бумаги, быстро пробежал глазами, махнул рукой и бросил на стол. Взял торт и отнёс к себе, сел на своё место и подгрёб торт поближе, второй рукой накалывая на вилку ещё тефтельку.

Вера села напротив, подпёрла щёки ладонями и с умилением вздохнула:

— Если бы у вас было тотемное животное, это был бы хомяк.

— Просто хватит раздавать мою еду, — шутливо пробурчал министр.

— Вы станете очень толстым, — улыбнулась она, он посерьёзнел и посмотрел на торт:

— Я сегодня на тренировке взвешусь. И после этого, возможно, о тортиках придётся забыть. — Помолчал, повздыхал и медленно улыбнулся, — но у меня ещё есть время. — Закинул в рот последнюю тефтельку и отложил вилку, — чай?

— Чай. — Вера поднялась убрать со стола, подала чай и кивнула на камешек, — ну так мы будем слушать?

— Да. — Он включил запись, из камешка раздалось: «Я позову, когда накрою», скрип дивана и довольный голос министра: «Вы меня балуете». Вера бросила на него ехидный взгляд, министр пытался справиться с улыбкой и смотрел в сторону. «И это даёт надежду, что вы не станете маньяком». Теперь настала очередь Веры прятать глаза, она села, уложила подбородок на ладонь и с предвкушением смотрела на министра Шена. Из камешка раздался щелчок, потом шорох и ласковый шёпот: «Господин министр?». Вера вспыхнула и опустила глаза, её голос на записи звучал так нежно, что ей хотелось провалиться от стыда.

«Господин министр, подъём. Вы чего больше хотите, есть или спать?»

Он тихо рассмеялся, Вера решилась поднять глаза, встретила его тёплый взгляд, окативший мурашками, опять потупилась.

«Не спите — замёрзнете! Господин министр, ну хватит… я тоже, между прочим, есть хочу.»

Министр прыснул и закрыл лицо руками, тихо смеясь, на секунду посмотрел на Веру и опять опустил голову.

«О-бед! Подъ-ём!», «Что случилось?»

Он поднял брови, услышав свой голос, и беззвучно прошептал:

— Я этого вообще не помню!

Вера захихикала и отпила чая.

«Кушать пора». «Нет, не пора». «Офигеть».

Господин министр тронул камешек, потёр лицо, поднял на Веру взгляд, поровну весёлый и смущённый: