Религиозные объединения, опирающиеся на клановую систему, предпочитают добиваться успеха на рынке нерыночными способами: обеспечивая при помощи государства более благоприятные условия для своей деятельности, чем у конкурентов. Выводы, содержащиеся в статье А. Л. Салагаева и С. А. Сергеева «Региональная элита Республики Татарстан: структура и эволюция…», могут быть использованы и при анализе кланов в некоторых других национальных республиках в России:

Политическая элита Татарстана… долгое время могла рассматриваться как типичная для республик РФ: сельская по происхождению, номенклатурная по роду предшествующей деятельности, авторитарно-патриархальная по политической культуре, клановая (то есть делающая упор на личную лояльность) по характеру взаимоотношений между своими членами и преимущественно моноэтничная[747].

Авторы рассматривают клановую структуру в Татарстане на примере клана первого президента Татарстана М. Ш. Шаймиева[748]. Клан Шаймиева, возникший на излете советской эпохи в конце 1980‐х гг., обладает сложной внутренней структурой и состоит из четырех кругов. Первый, наиболее близкий круг, образует семья, куда входят самые близкие родственники Шаймиева (жена, сыновья, племянники, зять и др. лица). Второй, также близкий круг, формируют друзья «семьи». Например, действующий президент Татарстана Р. Н. Минниханов с членами своей семьи. В третий круг входят «социально близкие» люди, к которым, как правило, относятся этнические татары с деревенскими корнями[749]. Из их числа в годы президентства Шаймиева в основном набирались главы администраций городов и районов республики. К этому кругу принадлежат также те, кто в разные годы работал или имел долгосрочные рабочие отношения с Шаймиевым. Наконец, четвертый круг состоит из чиновников, которые выдвинулись благодаря своим деловым качествам и безусловной личной преданности первому президенту Татарстана. При этом лояльность ценится не меньше, чем профессионализм[750].

Таджуддин, несмотря на то что по происхождению является городским жителем, также сформировал свой клан, где может быть выделено несколько кругов по примеру клана Шаймиева. Система родственных связей связывает муфтия ЦДУМ со многими мусульманскими религиозными деятелями, в том числе с одним из его главных оппонентов – председателем СМР – ДУМ РФ Равилем Гайнутдином, женатым на одной из двоюродных сестер Таджуддина[751]. Матримониальные связи являются для муфтия ЦДУМ инструментом для строительства и укрепления собственного клана:

Склонность Талгата Таджуддина окружать себя родственниками известна давно: ни для кого не секрет, что на рубеже 1970–80‐х гг. Таджуддин старался поженить на своих двоюродных сестрах всех подающих надежды студентов бухарского медресе «Мир-Араб», назначая их потом имамами крупнейших мечетей[752].

Когда возникает конфликт между представителями одного клана, его глава, если стоит перед необходимостью выбора, отдает предпочтение представителю более близкого круга. Так, например, после создания в 1998 г. единого Духовного управления мусульман Республики Татарстан не признавший это решение Фарид Салман не оставлял попыток сохранить существовавшее до объединения Духовное управление мусульман Татарстана (ДУМ Т) в юрисдикции ЦДУМ[753]. Однако Таджуддин не оказывал практически никакой поддержки Салману, представлявшему интересы возглавляемого им муфтията, а в большей степени взаимодействовал с ДУМ РТ, во главе которого стоял его ученик Гусман Исхаков, женатый на одной из двоюродных сестер муфтия ЦДУМ[754].

Таким образом, при принятии решений руководитель клана не всегда может руководствоваться рациональными доводами. В случае конфликта с подчиненными ему религиозными деятелями дальнейшие отношения Таджуддина с этими людьми выстраиваются в зависимости от того, являются они его учениками или нет. В первом случае муфтий продолжает поддерживать с ними контакты, во втором происходит практически полный разрыв. Так, например, с бывшим своим заместителем Мухаммедгали Хузиным Таджуддин не поддерживает общение. Но со своими учениками, возглавившими отделившиеся от ЦДУМ муфтияты (Р. Гайнутдином, Г. Галиуллиным и др.), муфтий ЦДУМ продолжал сохранять как минимум рабочие отношения.

Центральное духовное управление мусульман России

Хотя значительное количество мухтасибатов покинуло в 1990‐е гг. ЦДУМ, это духовное управление остается одним из крупнейших по количеству исламских общин (около 1000), находящихся в его юрисдикции. Руководитель ЦДУМ – долгожитель среди современных российских муфтиев. Свой пост он занимает с 1980 г. На протяжении всей своей службы в качестве главы ДУМЕС, а затем ЦДУМ Таджуддин безоговорочно поддерживал руководство страны[755]. Как справедливо отмечает казанский политолог Руслан Айсин, «вся идеологическая конструкция уфимского муфтията держится на балках следования курсу руководства страны, что бы эта власть ни делала. Талгат Таджутдин вообще уникален тем, что готов поддерживать любые начинания властей, даже если они ущемляют права мусульманского населения»[756].

Пожалуй, единственным серьезным просчетом Таджуддина была поддержка, оказанная им Государственному комитету по чрезвычайному положению в 1991 г. Но после поражения путча муфтий сумел выстроить рабочие отношения как с федеральными[757], так и с республиканскими (в лице президента Республики Башкортостан М. Г. Рахимова[758]) властями.

Между тем лояльность по отношению к действующему политическому режиму демонстрируют и другие муфтияты, в том числе главный конкурент ЦДУМ – Духовное управление мусульман Российской Федерации. Один муфтият от другого отличает в первую очередь взгляд на место и роль ислама в современном российском обществе. По мнению муфтия Таджуддина, ислам – религия определенных этнических меньшинств в России (татар, башкир, народов Северного Кавказа), а православие – религия подавляющего большинства населения страны, со всеми вытекающими отсюда последствиями[759]. Еще в 2003 г. в интервью интернет-порталу Credo.ru Тадждуддин заявил:

Мы с Его Святейшеством [Патриархом Алексием II. – Р. Б.] знакомы уже почти двадцать пять лет, встречаемся, обсуждаем разные вопросы. У нас с ним уговор: каждый сеет в своем огороде… Вот представьте, кто-то пришел к тебе в огород, занял пять-десять метров и посадил редиску, а тебе хотелось лук там посадить. Как это будет восприниматься? Вот поэтому среди немусульман мы какую-то миссионерскую деятельность абсолютно не ведем[760].

Этноцентризм – очень важный принцип в отношениях между РПЦ и муфтиятами. Московский патриархат позиционирует себя как национальная церковь и придерживается принципа «Ты родился русским – значит, ты находишься в ведении РПЦ»[761]. При этом не имеет значения, является человек воцерковленным, то есть практикующим верующим, выполняющим все основные религиозные обряды, или нет. Неслучайно Московский патриархат крайне болезненно относится к русским мусульманам[762]. Отмечая незначительное количество этнических русских, принявших ислам, некоторые алармистски настроенные публицисты (Р. А. Силантьев, Р. Р. Сулейманов и др.) изображают эту категорию мусульман по преимуществу как реальных или потенциальных преступников и террористов. Силантьев, бывший сотрудник Отдела внешних церковных связей Московского патриархата в 1998–2009 гг., даже ведет специальный сайт Neofitam.net, на котором представляет мусульманских неофитов в негативном свете. Он составил список ста самых известных русских мусульман и опубликовал книгу с таким названием[763].