– Бросай пушку и выходи, – прозвучал возглас над поляной.

И снова Ринат ничего не понял. Ружье и без того валялось в густой траве, выпавшее из ослабших пальцев. Ходить он не мог при всем желании. Повернувшись назад, он поискал глазами напарника, оставшегося в кустах. На его лице застыла гримаса муки и недоумения:

«Как же так, Женя?»

«Все очень просто, – подумал Скиф, испытывая горечь и опустошение, знакомые каждому проигравшему. – Снайпер перебил тебе обе ноги, батыр. Любимый прием чеченских боевиков. Подло, но очень эффективно. Теперь они будут играть на моих дружеских чувствах к раненому, а я вряд ли сумею проявить профессиональное хладнокровие. Или сумею? Должен. Обязан».

– Выходи, или мы твоего дружка на ремни порежем, – донеслось из засады. – Ему не уйти. Он у нас под прицелом.

«Откуда они знают, что Ринат не один? – пронеслось в голове Скифа. – Ах да, я ведь привстал, пытаясь его остановить. Но сейчас они меня не видят. Ничего не стоит скрыться и уйти в одиночку. С раненым не получится. А вот в одиночку есть шансы выбраться с острова».

– Сматывайся, – процедил приподнявшийся из травы Ринат. Его лицо было таким белым, как будто он умудрился перепачкаться известкой. – Сматывайся отсюда к такой матери, Женя.

– Считаю до трех, – предупредил невидимый снайпер. – Потом продырявлю твоего дружка еще разок, чтобы соображал быстрее… Раз…

– Пошел на хрен, мудак, – прошептал Скиф.

– Два…

– Не вздумай! – простонал Ринат, догадавшийся о том, что сейчас произойдет, по шевелению кустов.

– Доброе утро, граждане бандиты, – сказал Скиф не так хрипло, как это получилось бы у Глеба Жеглова, но с той же характерной интонацией.

Оружия в его руках не было. Прежде чем выйти из укрытия, он зашвырнул «вальтер» подальше, не потрудившись запомнить ориентиры. Он знал, что никогда больше не вернется на проклятый остров. Он не сомневался также в том, что не покинет его до самой смерти. И она, смерть, была не за горами.

* * *

– Не падай духом, батыр, выкрутимся, – сказал Скиф лежащему у его ног Ринату.

– А то! – откликнулся истекающий кровью татарин. – Выкрутимся, никто не сомневается.

Оба знали, что это ложь, но перемигнулись, желая внушить друг другу уверенность, которую никто из них не испытывал.

На кромке леса появились две мужские фигуры в камуфляже и с автоматами у бедра. Оставаясь на месте, они велели Скифу поднять руки и не двигаться. Третий боевик продолжал держать пленников на мушке: в зарослях промелькнул отблеск оптического прицела. Это уже ничего не меняло. Какая разница, пулей из какого оружия положат?

– Ты как? – спросил Скиф, с тревогой глядя в покрывшееся смертельной бледностью лицо товарища.

Тот облизал пересохшие губы:

– Сносно. До дочкиной свадьбы заживет. – Бросив взгляд в сторону приближающихся боевиков, он снова повернулся к товарищу: – Хочу попросить тебя кое о чем…

– Я твой должник, – тихо сказал Скиф. – Проси о чем угодно.

– Тогда… при нашей первой встрече… – Голос Рината звучал все тише, земля под ним чернела от набегающей крови. – Как ты меня поборол?..

– Хитростью.

– Правда?

– Правда, Ринат.

– Значит, не было никакого приема?

– Я оттолкнулся от стенки ногами, – признался Скиф. – Иначе мне бы тебя ни за что не повалить. Ты ведь у нас настоящий батыр.

– Да, сил мне не занимать, – согласился Ринат, укладываясь на спину. Его глаза, устремленные в небо, остекленели.

– Эй! – тревожно воскликнул Скиф.

– Все в порядке, Женя. – Одеревеневшие губы плохо слушались Рината, он досадливо поморщился. – Просто я устал. Знал бы ты, как я устал, Женя.

– Я знаю.

– Нет… Ник… никто… Я один…

– Его надо срочно перевязать! – заорал Скиф, с ненавистью глядя на приблизившихся боевиков. – Быстрее!

– Не опускай руки, собака, – процедил тот, который стоял ближе. Кряжистый, заросший бородой до самых глаз, он многозначительно повел автоматом. – Не то ляжешь рядом со своим дружком.

– Его надо перевязать, – упрямо повторил Скиф. – Стреляй, если хочешь. – С этими словами он упал на колени и приподнял Рината, чтобы вытащить из-под его спины рюкзак.

– Оставь его, – равнодушно посоветовал второй боевик, напоминающий в своей фуражке молодого Фиделя Кастро, только уж очень тощего и со зрачками заядлого наркомана. – Уже ничем не поможешь. Подох он.

– Как подох?

– Молча. Пуля артерию на бедре продырявила. Разрывная. Хана.

– Хана, говоришь?

– Эй, эй! – встревожился крепыш, перехвативший изменившийся взгляд пленника. – Не дергайся. – Он демонстративно лязгнул затвором, хотя никакой нужды в этом не было.

Скиф посмотрел на товарища. «Я один», – сказал Ринат напоследок, и это было самое точное определение смерти, которое когда-либо слышал Скиф. Правда, теперь он тоже остался один.

Прогремел одиночный автоматный выстрел, пуля впилась в землю в сантиметре от преклоненных коленей Скифа. Он медленно поднял голову и посмотрел в полубезумные зрачки обкуренного боевика, сузившиеся до размера маковых зернышек.

– Встать! – приказал тот, непроизвольно попятившись.

– Живо, ну! – брызнул слюной второй боевик, лицо которому заменяла густая борода. Его заскорузлый палец беспрестанно оглаживал спусковой крючок, и без того отполированный до тусклого блеска.

До его высоких шнурованных ботинок было рукой подать.

Скиф перевел взгляд на снайпера, держащего его на мушке с расстояния семи шагов. Вот кто был третьим лишним. С автоматчиками, торчавшими рядом, можно было справиться. Резко дернуть на себя ноги крепыша, повалить «Фиделя», устроить свалку. Начнется пальба, но суматошная, бестолковая, при которой боевики запросто могут перестрелять друг друга. А если завладеть ружьем Рината и жахнуть картечью из обоих стволов, то от противников вообще мокрое место останется. Но до снайпера не добраться. Он расчетливо влепит пулю в затылок или в лоб Скифа, и на этом все кончится. Подошва армейского ботинка разотрет мозги, вывалившиеся на землю. Информация, хранящаяся в них, никогда не попадет на Лубянку. Скифа и Рината закопают в землю или скормят собакам, всласть поглумившись над их телами. Мешки героина беспрепятственно потекут с Рачьего острова дальше, возвращаясь обильными денежными потоками. На эти деньги станут создаваться все новые отряды боевиков, закупаться партии оружия, совершаться теракты… А Скиф будет покоиться в могиле, безучастный к творящемуся вокруг беспределу… Правильно ли это?

Нет!

Закрыв веки убитому, Скиф легко поднялся и, отряхивая джинсы, распорядился:

– Вот что, граждане сепаратисты, ведите-ка меня к своему главарю. Как там его?.. Задуев?.. Задаев?..