– Возможно, – кивнул Голуаз, – вопрос только: сколько еще нам пилить до выхода на поверхность.

В этот момент сзади раздалась автоматная очередь, грохот от которой опять сотряс стены.

Костян и Голуаз обернулись назад, схватившись за автоматы.

– Ты чего палишь?

Коля Быстрый несколько мгновений смотрел в темноту за кормой, и лишь потом ответил:

– Показалось, наверное.

Но никто его за это не осудил. Как говориться, лучше лишний раз выстрелить, чем самому словить пулю. Второй раз увидеть эту мокрую чешуйчатую спину никто не хотел. А уж, какая у этой твари морда, лучше и не знать вообще.

Минут через десять прямолинейного движения сквозь мрак, спецназовцы увидели долгожданную стену и проход в ней. Небольшая, едва заметная арка, в которую вытекала подземная река, продолжая свой путь в земной толще. Голуаз, не раздумывая, завел катер в грот. Этот грот оказался в два раз уже и ниже, чем тот, что вел из подземных укреплений Рушди.

– Похоже, что в глубине под нами только что остался первый город ассасинов, – выдвинул гипотезу Коля Быстрый.

– Но ведь они тогда еще не умели строить атомные электростанции и железные дороги. Тем более, подземные, – вступил в разговор Гризов, к которому постепенно возвращался дар речи, – Но на поверхность им выходить все-таки было надо каким-то образом. Значит…

– Значит, – закончил за него Коля, – мы сейчас и двигаемся по одной из их тайных троп. По которой, вероятно, и выходили на свет Божий древние любители гашиша.

Грот был очень извилистым и узким. Постоянно петлял, держа людей в напряжении. Кроме того, еще не вышла из памяти встреча с морской змеей. Голуазу приходилось все время притормаживать и возвращать катер на курс, чтобы не врезаться в стену грота, который, по наблюдениям Гризова, становился все уже и уже.

Так они двигались вперед около трех часов. За это время стены грота приблизились к катеру на расстояние метра, теперь он скользил словно по узкой и глубокой канаве, так что развернуться уже не было никакой возможности. Еще через час мотор вдруг чихнул и заглох.

– Приплыли, тазики, – оформил ситуацию Голуаз, – бензин кончился.

Костян помолчал немного, а потом приказал:

– Значит, дальше идем на веслах, пока свет есть. А пока приказываю перекусить. Неизвестно, сколько еще нам пилить по этой древней канализации.

Коля Быстрый молча достал мешок с едой и раздал содержимое остальным. Русские сублиматы подопечные Рушди не тронули. Даже доложили от себя еще кое-что: свежих овощей, вяленого мяса, какие-то мясные штуки в полиэтиленовой упаковке, консервы, лаваш, лепешки с сыром, бутылки с водой и лимонадом.

Некоторое время Костян смотрел на все это великолепие из подземного оазиса с подозрением. Служба обязывала. Но потом разрешил есть. Конечно, от Рушди можно ждать всего, но пока еще они живы.

Ели молча. Новой информации и переживаний хватало с избытком, еще не все успели переварить. Перекусить по-царски, после долгих мытарств было очень даже приятно. Мокрый Гризов, который уже начал немного замерзать, не очень жарко было под землей, с радостью откусил огурчик и зажевал им кусок мяса. Потом отпил иракского лимонада. Вкусно. Особенно с голодухи. По телу, после возобновления жевательного процесса разнеслась радостная дрожь. Биологический механизм, работающий на органическом топливе, под названием тело, завелся и заработал на полную мощность. И тут же обнаружилась усталость. «Рано, – приказал телу Антон, – еще рано. Вот выберемся на поверхность, там и отдохнем».

– Закончить прием пищи, – приказал старшой, – Коля и журналист на весла.

Гризов вздрогнул, услышав про прием пищи. Давно забытые чувства всколыхнулись в нем: армия, дежурства, разводы, построения, неуставщина, наряды и долгожданный дембель. Впрочем, с дембелем выходила неувязка. Когда Гризов стал дембелем он, как ни старался, не мог ясно припомнить. Всплывали только смутные ощущения: как-то разом вдруг бац и превратился в дембеля. А подробности в мозгу не сохранились. Странно.

Антон достал со дна катера весла, передал одно Коле и вставил свое в модно отделанную уключину. Весла едва не цеплялись за каменные стены сузившегося грота. Поднатужились, потянули на себя, и массивный катер сдвинулся с места. Свет к счастью еще был. Немного помогало течение, которое было здесь, как ни странно, очень вялым. Обычно реки в горах текут быстрее. «Но, мы и не в горах, – подумал Антон, – мы в пустыне, то есть почти на равнине. А это кое-что объясняет».

Гребли так еще час, за который продвинулись не значительно, но продвинулись. Видно Гризов никак не мог выдать нужный темп и уставал быстрее, чем Коля. Потом их сменил Голуаз с Костяном, и катер пополз чуть быстрее. Коля остался на руле. Через час свет прожекторов постепенно стал угасать. На гребцов это повлияло как допинг. Они подналегли на весла, заставив катер продвинуться вперед еще на несколько сотен метров.

– Давай, Голуаз, навались, – пыхтел Костян, вращая изо всех сил весло, – Светлого времени нам осталось не много.

Когда свет стал уже таким тусклым, что видимость сократилась почти до десятка метров, Гризов, рассматривавший свои мозоли на ладонях, оторвал от них глаза и вдруг увидел, что грот закончился. Катер уткнулся в вертикальную стену. В этот момент прожектор мигнул на прощанье и погас. В освободившееся от света пространство хлынула темнота.

– Ну, вот и финиш, – произнес Голуаз в кромешной темноте.

Повисла мрачная пауза. И вдруг Гризов каким-то уголком мозга вспомнил, что в последнюю секунду, перед тем как свет погас совсем, его блуждающий взгляд зацепился за нечто в углу, похожее на высеченные в скале ступени.

– Эй, ребята, – произнес Антон, – можете мне не верить, но там были ступени.

– Что там было? – переспросил Костян, и, не дожидаясь ответа, приказал, – Коля, фонарик быстро.

Коля завозился на корме, но, в конце концов, отыскал нужный предмет. Раздался щелчок, и узкий луч света рассек тьму, заскользив по стене.

– Где ступни? – уточнил Костян.

– Кажется правее, – пробормотал журналист.

Коля перевел луч вправо, и тут же спецназовцы увидели выщербленные от времени ступени, которые уходили вверх по стене, образуя узкую, едва заметную лестницу.

– Молодец, журналист, – похвалил старшой, – настало время поразмять конечности, господа мореходы. Швартуемся, берем поклажу и вперед, на встречу солнцу. Первым по тропе ассасинов как всегда, Голуаз.

– Есть, командир, – ответил из темноты Голуаз.

Спустя пять минут, бросив бесполезный катер, группа уже карабкалась по ступеням в неровном свете фонарика, забросив на спину рюкзаки, а на шею свои автоматы. Как вскоре оказалось, фонари есть у всех в рюкзаках. Даже у Гризова, который полз сразу за Голуазом. Высеченные чьей-то сильной рукой в рыхлой породе ступени вели круто вверх, но все-таки не так круто, чтобы понадобилось альпинистское снаряжение. Пространство вокруг быстро исчезло, ступени ушли вглубь породы, стены обступили людей. Стало ясно, что они поднимаются по древней лестнице. «Лестница в небо из подземного царства мертвых», – мрачно пошутил Антон сам с собою.