— С моего поединка. Я принял вызов одного из их офицеров.

— Полихачить захотелось? — усмехнулся император.

— Откровенно говоря… Начинал я как гладиатор. Хоть и не справился, но ведь что-то от того времени осталось. Те дни давно в прошлом, в образ мыслей сохранился.

— Ладно. Значит, ты принял предложение поединка, и что же? Этого хватило, чтоб война перешла из формы агрессии в масштабное спортивное состязание?

— Война с ними и остаётся формой вооружённого противоборства, однако осуществляемого по строгим правилам. И теперь они смотрят на нас, как на людей, с которыми следует обращаться как с равными. Они видят в нас своих, подобных себе людей. А не чужую биомассу, задача которой — поскорее сдохнуть и не мешать.

— Что ж, вполне внятно, Серт. Ну, допустим. Значит, мы пришли к тому, что им требуются наши земли. Пусть и не используемые, но наши. Высказывайтесь.

— Говорить, мне кажется, не о чем, — сказала Аштия. — Допускать, чтоб здесь, у нас под боком, обосновался враг? Предоставить ему базу для дальнейшей агрессии, для развития успеха?

— Мне кажется, они действительно имеют в виду лишь то, что озвучивали нам. Им действительно нужны северные леса — и не более того, — сказал я. — Разве иначе они б так легко пошли на эти переговоры — в нынешних-то обстоятельствах? Они даже не потребовали сначала убрать наши войска с северной границы Серта!

— Сейчас — возможно, наши гости готовы удовольствоваться малым. Однако, как нет пределов Вселенной, так бесконечна и человеческая алчность.

— Это даже не алчность, — откомментировал Фишат Бограм. — Это здравый смысл. Как они нам, так и мы им будем угрожать. Серту придётся им угрожать!

— Мне что, больше делать нечего? — проворчал я. Хотел себе под нос, но получилось громко.

— Серт?

— Я понимаю, что терпеть у себя под боком враждебно настроенного соседа Империя не хочет. Однако, боюсь, надо принимать во внимание, что противник сделал очень серьёзную уступку, с ходу отказавшись от притязаний на уже захваченные земли. И не поставив дополнительные условия.

— После того, как он проиграл подряд три сражения, — язвительно вмешался Измел. — Уступки вполне объяснимы. И сговорчивость тоже.

— Боюсь, государственный совет слишком оптимистично смотрит на происходящее. Я бы не решился назвать нынешнюю ситуацию нашей победой и их поражением. Мы остановили противника, верно. Но отбросить его не в состоянии. И надолго ли остановили — не знаем.

— Пожалуй, соглашусь с господином Сертом, — сказала Аштия.

— Соглашаешься? — удивился Балах Урхель. — Считаешь, наше положение безнадёжно?

— Нет. Не считаю. Однако боюсь даже подумать, каких усилий и потерь нам будет стоить уничтожение этого клана, как они себя называют. Впрочем, Генштаб рассчитает всё в точности, если государь прикажет. Вот ещё на что предлагаю обратить внимание. Я по поводу этой странной склонности кочевников вести войну строго по правилам. Подозреваю, они будут сопротивляться страшно и до последнего, как если бы им некуда было возвращаться. Ради разных принципиальных соображений.

— Таково твоё мнение?

— Я видела их и с ними общалась. Именно таково моё мнение.

— Что ж… Ясно.

— Не следует сбрасывать со счетов ещё один вариант развития событий, — проговорил я. — В их родном мире обитает не один клан, и последователи Мэириман Адамант не изгнанники. Даже если мы уничтожим их или нанесём им серьёзный ущерб, убьём у них много влиятельных людей и вынудим к отступлению, они могут уйти — и вернуться с союзниками. Дорожка, к сожалению, проторена.

— Хм… — Его величество явно обеспокоился. И это при всей его внешней сдержанности — что же тогда в действительности творится у него в душе? Аштия, между прочим, тоже начала хмуриться. — Таково твоё мнение?

— Да.

— А ты что можешь сказать, Солор?

— Тут есть здравое зерно. Так может случиться. Я тоже об этом думала.

— При каких обстоятельствах? Когда общалась с вельможными представителями противника?

— Отчасти. Отчасти же я полагаюсь на собственный опыт боевых действий. Прикидываю, что сделала бы я.

— Они — не ты, — напомнил Бограм, который в силу древности своего семейства, дальнего родства и привычки держался с Аштией свободно и спорил тоже свободно.

— Однако считать их дурней себя тоже опрометчиво, правда? Думаю, они действительно обозначили абсолютный минимум своих требований и не сдвинутся с этой точки. Да и зачем бы им? Они уже здесь, прогнать их мы не можем. Они об этом должны догадываться. Не дураки же… Так что государю придётся решать, готов ли он бросить все ресурсы Империи на борьбу сперва с этим кланом, а потом и с последующими.

— Полагаю, если Империя решит ударить, и результат военной кампании окажется неудовлетворительным, замириться после этого будет уже невозможно, — высказал осторожный Халишт Бадвем, мой южный сосед.

— Нет, с этими — невозможно.

— А ты что скажешь? — спросил император у жены.

Она не удивилась, только помедлила, прежде чем подняла сперва на мужа, а потом и на меня свои чудные глаза и замерла, словно ждала от присутствующих какого-то особенно знака.

— Я полагаю, мнение господина Серта тут основополагающее. В силу обстоятельств.

— В вопросах политики и стратегии мнение государя всегда было и будет основополагающим, — возразил Абарех.

— Разумеется, — дипломатично согласилась Джайда. — Однако в случае положительного ответа именно Серту жить в соседстве с чужаками и сражаться с ними, если они пожелают продолжить своё наступление. Конечно, государство всегда будет готово ему помочь, однако первый удар при любых обстоятельствах обрушится на Серт. И сейчас война разоряет именно его земли.

— Отчасти это верно. Однако следует помнить, что чужаки угрожают всей Империи. Как полагает уважаемый Серт: сможет ли враг преодолеть Хрустальный рубеж?

— Для него это будет очень затруднительно. В принципе, сорганизовать и переориентировать имеющуюся оборону на север вполне возможно, — заинтересованно ответил я. — Вот только это уже южная граница моих земель. Предпочёл бы всеми силами избегать такой крайней ситуации.

— Никто и не рассматривает даже теоретическую вероятность того, что Серт будет отдан. Нет, конечно. Однако я должен точно знать, и мои советники в свою очередь: как ты оцениваешь оборонные качества Хрустального рубежа? А Ледяного рубежа, если после замирения успеешь отстроить его по-новому, с использованием новых магических находок? Что скажешь, Серт?

— Хрустальный рубеж был и остаётся самой мощной преградой на пути армии, с какой стороны ни посмотри. Ледяной тоже отлично себя показал. Мы поняли свои ошибки и больше их не допустим. Восточный канал тоже обеспечил нам защиту, в дальнейшем его можно будет углубить и укрепить берега. Конечно, мне трудно гарантировать, что моя область и в будущем останется непреодолимой для врага. Однако, полагаю, в нынешней ситуации приходится выбирать из двух зол меньшее. В общем, я готов рискнуть и пойти на сосуществование с представителями клана. Именно этого, с которым у меня худо-бедно возник контакт. Конечно, предприняв все возможные меры, которые только смогут обеспечить мир. Раз другого пути нет.