в безумный, смертельно опасный лабиринт, что расположен под городом и известен как Нижний город, Подземье или даже Преисподняя.

Чикагская полиция регулярно патрулирует эти нижние улицы. Здесь же разгуливают в темноте всякие твари, просочившиеся из Подземья. На этих улицах даже имеется автомобильное движение, хотя мостовая зачастую отделена от тротуара всего лишь полосой выцветшей краски.

В общем, это не то место, куда человек в здравом уме отправится ради приятной прогулки.

Я нашел Молли в одном из узких переулков. Снег, падавший сквозь расположенную в двадцати футах над головой вентиляционную решетку, припорошил землю. Моя ученица была одета в те же лохмотья, что и накануне, и стояла, прижимая руки к животу и дрожа от холода. На щеке багровела свежая ссадина. Молли тяжело дышала.

– Еще раз, – произнес холодный, спокойный женский голос.

Источник его находился где-то дальше по переулку, вне моего поля зрения.

– Я уст-т-тала, – сказала Молли. – Я н-не ела п-полтора дня.

– Бедняжка. Не сомневаюсь, смерть отнесется к тебе с пониманием и согласится компенсировать тебе это время.

Послышался резкий шипящий звук, и Молли выбросила вперед левую руку с растопыренными пальцами. Она выкрикнула слова заклинания, и от ее пальцев разбежалось искрящееся полотно защитной энергии.

Способности к оборонительной магии у Молли отсутствуют почти начисто, но этот щит, наверное, получился лучшим из всех, какие Кузнечику удавались на моей памяти.

Вращающийся белый шар ударил в защитное поле. Ему полагалось бы отскочить или разбиться о щит, но вместо этого он пролетел дальше, едва изменив направление. Шар угодил Молли в левое плечо и взорвался тучей сверкающих, как алмазы, ледяных осколков. Молли издала короткий, резкий стон боли и пошатнулась.

– Сосредоточься, – произнес спокойный женский голос. – Используй боль. Выстраивай щит из своей воли. Ты должна знать, что он тебя защитит. Еще раз.

Молли смотрела на говорившую, стиснув зубы. Но вместо того чтобы спорить, она снова подняла левую руку, и почти сразу же в нее полетел очередной ледяной шар. Этот тоже пробил защитное поле, но траектория его полета изменилась заметнее, чем в прошлый раз. Он пролетел мимо Молли, только чуть задев ее рукав.

Она ахнула и, задыхаясь, припала на колено. Магия выматывает силы любого, кто ею занимается, а недостаточно подготовленных она утомляет еще быстрее.

Я поежился, глядя на Молли в таком состоянии. Я знал, каково ей сейчас. Когда Джастин начал учить меня создавать оборонительные щиты, он бросал в меня бейсбольные мячи изо всех сил. Если щит не выдерживал, мячик врезался в меня на скорости больше восьмидесяти миль в час. Джастин говорил, что боль – отличный стимул и что это упражнение – лучший способ преуспеть.

Когда я сам начал учить Молли тому же, я не использовал ничего тверже рыхлых снежков и гнилых фруктов.

– Что ж, на сегодня достаточно, – произнес женский голос. – Завтра попробуем с ножами.

Молли вздрогнула и опустила взгляд.

Говорившая медленно вышла из переулка и остановилась рядом с моей ученицей.

Это была моя фея-крестная. Леанансидхе.

Леа была немыслимо прекрасна, но ее красота – жесткая, голодная, опасная – всегда напоминала мне красоту охотящейся кошки. Высокая, бледная, с волосами цвета осенних листьев на закате. Чуть заостренные кончики ушей, возможно, она подправила сама с целью оправдать ожидания смертных. На ней было длинное платье из зеленого шелка, явно не по сезону и не по погоде. Впрочем, как одна из самых могущественных сидхе Зимней династии, она вряд ли вообще замечала холод.

Она протянула руку и коснулась кончиками пальцев Моллиных волос.

– Зачем? – едва слышно спросила Молли. – Зачем вы делаете это со мной?

– Долг, детка, – отвечала Леа. – Исполнение обязательств, дело чести.

– Вы обещали это Гарри?

– Отнюдь, детка. Не я. Не я, но моя Королева в силу древних законов и обычаев имеет свои обязательства по отношению к нему. Она повелела мне продолжать твое обучение искусству, а боль – идеальное средство обучения.

– Гарри в это не верил, – возразила Молли ломким голосом. – Он никогда не причинял мне боли.

Леанансидхе наклонилась и схватила мою ученицу за подбородок, резко подняв ее лицо, чтобы та посмотрела в ее зеленые нечеловеческие глаза.

– Значит, он ввел тебя в серьезное заблуждение, детка, – ответила она, чеканя каждое слово. – Он лишил тебя наследия, ради которого жил и страдал. Я обучаю тебя не узлы вязать и не пирожки печь. Я готовлю тебя к бою, чтобы ты вышла из него живой.

– Я знаю, что такое бой, – возразила Молли.

– Да. И вышла из него раненой. Простым смертным солдатом, – с презрением в голосе добавила Леа. – Ты едва не умерла, что стало бы ужасным унижением для твоего наставника и, следовательно, для моей королевы.

– Какое это имеет значение для Мэб? – с горечью проговорила Молли. – Он мертв.

Леа вздохнула:

– Почему смертных всегда так волнуют мелкие частности? В конце концов, это становится утомительным.

– Я не понимаю, – призналась Молли.

– Твой наставник принес присягу верности моей королеве. Такие клятвы не даются просто так – они накладывают взаимные обязательства на обе стороны. Незначительные обстоятельства не освобождают ни одну из них от своих обязательств.

– Его смерть – незначительное обстоятельство?

– Если на то пошло, – невозмутимо ответила Леа, – разумеется, незначительное. Все вы смертны. Даже у чародея жизнь коротка, ничтожно коротка, с точки зрения бессмертного. Точно так же помощь королевы тем, кого ее вассал знал при жизни, является совершенно незначительным обстоятельством. Проживи ты еще триста лет, для Королевы Воздуха и Тьмы это будет не больше чем затянувшееся время года.

Молли закрыла глаза:

– Он заставил ее пообещать заботиться обо мне?

Леа повернулась к ней, явно озадаченная:

– Нет, конечно нет, детка. Он принес ей присягу верности. Она одна из сидхе. Клятва связывает ее так же крепко, как и его. Так же как тогда, когда я, – Леа вздрогнула, – была не в состоянии исполнять свои обязанности по отношению к молодому Дрездену, их исполняла Мэб до тех пор, пока я не смогла делать это сама. Вот и сейчас она делает то же самое по отношению к тебе – используя для этого меня.

Молли провела рукой по глазам. Потом тряхнула головой и медленно поднялась на ноги.

– А он знал? Я имею в виду… Он знал, что Мэб сделает это?

– Я мог бы об этом подумать, – тихо сказал я. – Если бы у меня было время подумать об этом хотя бы пару минут, я бы это сообразил…

Но ни та ни другая меня не слышали.

– Я хорошо знала мальчика, – ответила Леа. – Лучше, чем ему казалось. Не одну ночь