Фургоны медленно, важно выплыли из ворот Школы и попылили по длинной дороге, сопровождаемые тремя всадниками в полном вооружении Псов.

Мастера смерти сидели в фургоне, рядом со своими подмастерьями. Адрус понял, почему они в фургонах, а не в седлах, – не хотели показывать свои физиономии народу.

На облучках фургонов возчики, молчаливые, что казалось – им вырезали языки.

Молчали и подмастерья, хотя и были возбуждены, будто отправлялись на свидание с девушкой.

Первый раз, первый выход за стену Школы – что это будет? Никто не знал.

– Вы уверены, что нужно было так ускорять обучение? Ведь обычно вы учили Мастеров смерти не менее двух лет! – Император испытующе посмотрел на Вожака, на командира корпуса Псов, перевел взгляд в лицо начальника Секретной службы и покачал головой. – Прошло меньше года, а вы уже представляете мне этих парней, как готовых Мастеров смерти?

– Не совсем так, ваше императорское величество… да, мы ускорили их обучение, применяя специальные снадобья и магию. Это первый подобный выпуск, пробный. Отлично показали себя мастер Дондокс и его помощники – снадобья готовились в нужном количестве и такие, какие надо. Эти парни должны превзойти всех мастеров, что мы видели ранее. После необходимой подготовки, конечно. Они уже мастера, но чтобы достичь совершенства, им нужно заниматься еще год или два года, это уже ясно. Те, кто доживет, будут просто монстрами!

– Монстрами, – усмехнулся Император, поглядывая на дочь, которая сидела в окружении стайки компаньонок, дочерей глав дружественных домов. Принцесса печальна, под глазами темные круги – немудрено, после того, как над ней поработал придворный маг-лекарь!

«Ну это же надо дойти до такой глупости – забеременеть от слуги?! Проклятый ангелочек с золотыми волосами! Мерзкая тварь! Насекомое! Теперь его тело плывет к морю – безголовое, само собой. Мастер смерти сработал быстро и качественно, как и всегда. Глупая девчонка! Думает, парня отправили на юг, в дальнее поместье, небось, надеется с ним когда-нибудь увидеться, идиотка! Ничего, когда-нибудь спасибо скажет! Нужно выдать ее замуж, иначе снова придется вытравлять плод. Девочка давно развилась в женщину, кровь кипит… Понятно, что хочется мужской ласки – на то она и женщина! Но чтобы вот так?! Зачать от безродного идиота?!

То, что он идиот, – ясно было с самого начала, только совершеннейший идиот будет думать, что если он овладел женщиной, излил в нее свое семя – это пройдет просто так, без последствий! А если эта женщина еще и принцесса… ну на что он надеялся? Что его будут содержать, потому, что он отец внука Императора? Смешно! Легче спустить его в канализацию! Вместе с мерзким плодом их незаконного соития…

Может, не стоило ее тащить с собой? Впрочем – она всегда любила зрелища… это семейное. Особенно кровавые зрелища. Нужно же чем-то отвлечь! Переживает… Нет, надо что-то с ней делать. Вот только что? Как оградить от любителей запрыгнуть в ее постель? Нужно будет хорошенько подумать на этот счет…»

– …потому и принято такое решение, Ваше Величество! – закончил рассказ Вожак, поглядывая на задумчивого Императора. Похоже, что он и не слышал того, что ему говорил Вожак.

– Да, да, замечательно, Лаган! – кивнул Венценосный и спросил, встрепенувшись, как хищная птица, завидевшая жирную полевую мышь: – Откуда эти приговоренные? Кто такие? Где городской судья? Ах вот ты где. Доложи.

Сухой высокий человек в черной мантии встал со своего кресла, церемонно поклонился в пояс, протянул руку назад и принял от секретаря свиток, на котором стояла красная печать судебной канцелярии.

– Мне зачитать весь список, Ваше Величество? – почтительно осведомился судья, вглядываясь в безмятежное лицо властителя судеб человеческих.

– Нет! – поморщился Император. – Достаточно просто сказать на словах, не хватало мне рыться в именах ваших насильников, убийц и бунтовщиков! Просто скажи, за что осуждены и кто они.

– Хорошо, Ваше Величество! Всего – пятьдесят человек. Из них тридцать – уголовные преступники, двадцать – мятежники из Эгоса. Помните этот бунт, когда не хотели платить налоги и убили налогового сборщика? Вот! Это они!

– Так когда это было? Год назад! И все это время шло судебное следствие? – нахмурился Император. – Почему так долго?

– Ну… они у нас не одни, Ваше Величество. – Судья склонился в поклоне, пожав плечами. – Народ разбаловался, преступников много. Пока дошла очередь до них, пока разобрались, кто зачинщик, кто шел на поводу у негодяев – время и пролетело! Дознание – штука непростая. Опять же – дожидались вашего решения. Может, вы решили бы их помиловать!

– За такое миловать нельзя! – Император стиснул зубы, и на его холеных щеках прокатились желваки. – Нельзя нападать на государственных служащих! Даже если они были слегка неправы! Выполни требования, потом подавай жалобу! Эти люди заслуживают смерти! Если не поддерживать строгий порядок в государстве, оно развалится, сгорит в огне бунтов! Только железной рукой можно держать эту чернь в повиновении, только так!

Император поправил корону, покосившуюся на сторону, и огромный красный бриллиант-амулет сверкнул в лучах послеполуденного солнца, будто глаз хищного зверя.

Судья согнулся еще ниже, хотя куда уж больше – еще чуть-чуть и его лоб уткнется в каменный пол, вытертый за многие века тысячами и тысячами тех, кто когда-то обитал в этом дворце. Императорском дворце.

Зданию было не менее пятисот лет, а возможно, и больше. Даже драгоценные зеркала, перед которыми сидела не очень многочисленная компания, были сделаны сотни лет назад. Прозрачные с одной стороны стекла были заколдованы древним магом-стеклодувом Арогисом, унесшим секрет с собой в могилу. Теперь уже никто не знал заклинания, которое могло укреплять стекло почти до твердости стали и делать так, чтобы зеркало могло менять проницаемость в зависимости от желания Императора. Достаточно прикоснуться к стеклу камнем королевского перстня, и оно делалось прозрачным с обеих сторон, снова коснуться – стекло с наружной стороны делалось зеркальным, оставаясь прозрачным из комнаты, где сидел Венценосный.

Злые языки поговаривали, что эти две комнаты были созданы древними властителями для того, чтобы подглядывать за парочками. Конечно, это все было злым наветом и клеветой… наверное. Но это и не важно. Кому какое дело, для чего были созданы эти две комнаты и чем в них занимались раньше. Теперь одна – она была выше другой – служила чем-то вроде зрительного зала, вторая – ареной… эшафотом.

Да, именно эшафотом. Здесь казнили тех, кто был осужден имперским судом – если, конечно, не нужно было сделать это прилюдно, на площади, при стечении народа.

Впрочем, публичные мероприятия в последние годы случались редко. Секретная служба не рекомендовала Императору часто появляться перед чернью – имелась информация о том, что готовится заговор, и можно ожидать покушения на венценосную особу.

Конечно, Император не был доволен – ни известием о готовящемся бунте, ни тем обстоятельством, что Секретная служба смогла узнать о том, что заговор готовится, но так и не нашла тех, кто его готовит. Говорили, что тот, кто сообщил о заговоре, исчез. По крайней мере, по словам начальника Секретной службы.