– Чего кричать-то? Ничего страшного не случилось. Усилим защиту берега от цунами, да и ахнем по чужакам ядерным батоном.

На него тут же взъелся Паркис Зоолт, недаром имеющий прозвище Дельфин и буквально помешанный на контактах с разумной океанской живностью:

– Никаких ядерных бомб! Потому что жертвы от взрыва могут исчисляться миллиардами! – Людей своего двадцать первого сектора и даже приписных он ставил на ступеньку ниже обитателей океана. Потому и нервничал: – И оставшиеся в живых касатки, дельфины и гигантские черепахи нам не простят уменьшение своих кланов!

– Так их можно предупредить заранее и отправить куда подальше от точки взрыва, – последовало предложение. Кто-то ещё добавил:

– И наверняка они уже сами убрались от жабокряков как можно дальше, коль те ими питаются.

– Ну как вы не поймёте азбучных истин?! – разорялся Паркис Зоолт. – Нарушатся пути миграции, погибнут некоторые важные водоросли, исчезнут уникальные коралловые атоллы!

– Ничего! Со временем всё восстановится! – гневно пыхтел Термис Вейк. – И если вы боитесь взять на себе ответственность, переживая за каких-то водоплавающих червей, я сам брошу атомную бомбу куда полагается.

– Сам ты червяк! – взбесился Дельфин. – И бомбу свою себе засунь в …! По самые… гланды!

– Криком мы ничего не добьёмся, – удивила своей спокойной рассудительностью Кобра. Чаще она только смеялась над подобными крикунами, стараясь их ещё больше стравить в смертельной ругани. – Поэтому давайте изначально займёмся защитой берега. Ну а попутно массово увеличим силы нашей океанской разведки. Не вступая больше с жабокряками в прямые столкновения, попытаемся всё про них узнать. Ещё лучше банально выловить этих тварей, изучить их под микроскопом, да просто выспросить у них: «Кто они? Откуда? И чего им тут надо?» Вполне возможно, что эти чужаки умрут от распыленного над ними яда или ещё какой гадости. Тогда вопрос удастся решить и без ядерной бомбардировки всеми нами крайне любимого океана.

Вроде всё правильно прозвучало, но основные сомнения состояли в одном вопросе:

– А что станем делать, если морские каннибалы с ускорением начнут двигаться в сторону берега?

Ответом вначале было полное молчание. Каждый мысленно прикидывал: насколько он готов рискнуть своим теоретическим бессмертием, чтобы броситься на чужаков и рвать своими руками? Ну, понятно, что не только руками, но и всеми наличествующими божественными умениями. Вроде могут всё, а сомнения имелись в конечном результате. И всё по причинам особой таинственности чужаков, их умения качественно защищаться и не менее качественно атаковать.

Первым высказался Прогрессор:

– Если начнут двигаться к нам, тогда и применим всё имеющееся оружие, вплоть до атомной бомбы. Но до этого только разведка и попытки взять языка. Пошлём для этого оши, наших лучших, преобразованных в Лабораториях питомцев. А лучше всего каким-то образом заманить или обманом направить острова жабокряков к граням. Пусть их там распластает невероятным давлением.

Физические законы ДОМА во многом отличались от подобных законов всех остальных миров. И все эти законы дэмы не просто запрещали изучать во всех нюансах. Но и сами многого не знали. А тем, что знали, не спешили поделиться с остальными. Но факт такой имелся и был общеизвестен: на гранях шести плоскостей гравитационное давление увеличивалось более чем в сто раз. И та же океанская поверхность по твёрдости не уступает мелкозернистому граниту.

Но опасней всего было приближаться к грани ближе, чем на две сотни километров. В этой полосе мирового океана само понятие «притяжение» как бы гуляло по сторонам и не стояло на одном месте. Например, плывёт корабль себе спокойно, ничего опасного не ощущает и даже обрывающегося резко горизонта не видит. А тут раз и гравитация возросла тысячекратно. Итог печален: от корабля плоский блин на поверхности окаменевшей воды. И потом этот блин медленно начинает опускаться на дно. Наверное, по той причине глубина океана на гранях до сих пор толком не изучена. Ну а там, где плоскости соприкасаются с сушей, совсем иные законы, обратного толка. То есть там притягивает всё с немалой силой к черной бездне окружающего космоса. Хотя обитатели Диких земель как-то умудряются мигрировать с одной плоскости на другую. Но истинным учёным там исследовать нечего, кроме плоской каменной пустыни.

Вот и считалось оптимальным вариантом, чтобы жабокряки уплыли непосредственно к грани, да и… Никто бы про них больше не вспоминал. Но одно дело возжелать такого, другое – устроить. И хватит ли божественных сил на такое? И хитрости? И дипломатии?

В любом случае дэмы пришли к общему выводу: скучать некогда, Имения в опасности, работать надо сообща. Делиться ценными сведениями – немедленно.

На том и закончили ментальную конференцию.

Благо, что наказания несчастного тела не продлились долго. Не успел ещё Труммер проклясть тот час и день, когда он связался с Азнарой Ревельдайной, как боль исчезла без следа, а все мышцы расслабились в сладостном покое.

Правда, её божественность всё ещё продолжала шипеть угрожающе:

– Не забывайся! Ты обязан предвосхищать все мои желания и отвечать, как мне нравится!

Эти слова насчёт желаний насторожили а’перва, изрядно озадачили его. Интуиция стала подсказывать, что не только для наказания или для поучительного разговора он здесь оказался. Поэтому он и ответил с максимально возможным почтением:

– Готов отдать всю свою жизнь, лишь бы выполнить любую твою волю, о Несравненная! – и тут же поспешно добавил: – Лишь бы при этом ничем не обидеть мою дражайшую супругу, маркизу Рейну.

– Да ты совсем берега потерял! – обозлилась дэма, вскакивая на ноги и многозначительно протягивая руки в сторону Поля. – Как ты можешь сравнивать несопоставимое?! Меня и какую-то смертную?!

Несмотря на естественно появившийся страх, некое предвидение подсказывало парню, что он говорит и действует правильно. И ему по некоторым ноткам в голосе дэмы даже показалось, что она банально притворяется.

«Или обманывает? – мелькнула мысль. – Но с какой стати? Поэтому надо включать роль болвана и восторженного недоумка! Да и что мне терять-то? Три раза не сожгут, четыре – не повесят!»

– Сопоставлять себя с тобой – страшный грех! – продолжил он вслух странное общение с богиней. – Это всё равно как никчемным пылинкам, поднятым вверх ураганом, взглянуть сверху на горную вершину. И при этом глупо подумать, что становишься выше её.

– Ну, ну! – приподняла одну бровь Ревельдайна. – И до чего ты договоришься, сравнивая меня с кучей камня?

– Что гора в миллиарды раз умней никчемных пылинок и ей не стоит тратить на них даже микрона своего блаженного внимания. Более того, в своей основательности, доброте и благодушии гора может прощать малые шалости пылинкам, такие как полёт в небо во время грозного урагана. И даже поощрять их личностные связи, будучи опорой мироздания и гарантом справедливых законов. Тем более что и все пылинки – есть создания от плоти её и созданные по её подобию. А посему моя неземная любовь к твоему двойнику – это самая искренняя молитва лично тебе, прекрасная, недостижимая, величественная и справедливая!