Коул смотрел на нее, затаив дыхание. В его памяти вспыхнуло какое-то смутное воспоминание, но тут же потухло.

– Ваш лимонад, миледи, ваша светлость, – раздался голос Чивера. Он подал графине и герцогу холодный напиток. – Мне удалось раздобыть лед. Надеюсь, вы не будете корить меня за то, что лимонад слишком холодный.

– Разумеется, нет, Чивер. – Имоджен взяла запотевший стакан и, подняв его, произнесла тост: – За маленькие победы и яркие дни.

Коул чокнулся с ней.

– И за то, чтобы вернуть потерянное нами, – добавил он.

Ему вдруг показалось, что после этих слов Имоджен побледнела. Коул медленно пил холодный сладкий напиток, не сводя глаз с собеседницы. Что она знала о потерях? А вот Коула они преследовали на каждом шагу. Он потерял всех близких. Он потерял часть себя – не только кисть руки, но и сердце. Часть своей бессмертной души.

Коул сражался во имя королевы, во имя своей страны, он прошел через жестокие пытки и пережил предательство тех, кому безоговорочно доверял.

Возможно, именно поэтому он не мог признаться себе, что хотел Имоджен. Что восхищался ею и что постепенно влюблялся в нее.

Но как бы добра и великодушна она ни была к нему, Коул не мог заставить себя доверять ей, хотя у нее была открытая улыбка и глаза, в которых пряталась тайна. «Имоджен могла бы соперничать с Джокондой», – вдруг подумал он.

Почему графиню привлекала статуя Ахилла? Коул снова с неприязнью посмотрел на бронзовую фигуру. В чем заключалась тайна Имоджен? Возможно, ее мучили воспоминания о каком-то мужчине? Мужчине, который предал ее? Или она потеряла его вследствие других обстоятельств? Может быть, жизнь жестоко обошлась с ним и он умер? Возможно, у Имоджен был роман с этим мужчиной, ведь она сама призналась, что не девственница. Если учесть, что ее брак с графом Анструтером был фиктивным, то напрашивается вывод, что в жизни Имоджен была любовь.

Внезапно стакан в руке девушки с громким звуком треснул, брызги ледяной, липкой жидкости попали и на Коула, и на графиню, а один крупный осколок стекла ударил герцогу в грудь, а затем скатился на землю. Коул не сразу сообразил, что кто-то бросил в них камень, и он угодил в стакан с лимонадом, который Имоджен держала в руке.

Герцог тут же опустился на колени и поднял брошенный камень размером примерно с половину ладони. В кого же целился злоумышленник?

– О боже… – пробормотал Коул. – С вами все в порядке?

Имоджен сидела, уставившись на неровные края разбитого стакана с остатками лимонада, который она все еще сжимала в руке, а потом перевела взгляд на испачканный подол платья, забрызганный липкой жидкостью. На нем поблескивали мелкие осколки стекла.

– Да… мне кажется, все в порядке, – наконец пробормотала Имоджен.

Чивер вскочил на ноги и махнул рукой в сторону тропинки, ведущей к западным воротам.

– Смотрите! – воскликнул он. – Мерзавец уходит!

Коул увидел бегущего человека в сером котелке и бежево-серой клетчатой куртке, который лавировал между экипажами и изумленными зеваками.

Коул вскочил на ноги, его трясло от ярости.

– Доставьте графиню домой в целости и сохранности, – приказал он Чиверу и бросился в погоню за злоумышленником.

У Коула были длинные ноги, с ним трудно было соревноваться в беге. Он распихивал зевак на своем пути, проклиная их за нерасторопность. Вместо того чтобы праздно наблюдать за происходящим, они могли бы уже давно остановить преступника.

Что случилось с представителями высших слоев общества? Они палец о палец не хотели ударить, чтобы защитить человека от нападения. Преследуя злоумышленника, Коул перепрыгнул через ряд преград, среди которых была и двухместная коляска, катившаяся в противоположную сторону.

Конечно, было бы лучше, если бы он сел на свою лошадь, но у него не было времени искать ее. Черт возьми, преступник умудрился попасть в Имоджен с большого расстояния. Значит, у него были сильные руки и меткий глаз. Добежав до ворот, Коул остановился и растерянно огляделся вокруг. Тот, кого он преследовал, растаял в толпе на Оксфорд-стрит. На этой улице стояло множество домов, от нее отходили переулки, поэтому у преступника были все шансы благополучно уйти от преследования. В конце концов, он мог прыгнуть в наемный экипаж и уехать в неизвестном направлении.

Коул в сердцах выругался вслух, чем привел в негодование двух дам, проходивших мимо. Однако ему было не до них.

Он снова сорвался с места и побежал назад, наталкиваясь на посетителей, спешащих после странного инцидента покинуть парк. Добежав до каменной скамейки, он увидел, что она пуста. Мольберта тоже не было. Коул про себя похвалил Чивера за исполнительность. Старый слуга успел за короткий промежуток времени собрать вещи и увести госпожу из опасного места.

Имоджен находилась теперь под охраной кучера, лакея и дворецкого. За нее можно было не беспокоиться.

Внимание Коула привлекло что-то лиловое, лежавшее в траве рядом со скамьей. Наклонившись, он поднял шелковую перчатку, принадлежавшую графине, и положил ее в левый нагрудный карман. После этого Коул поспешил в конюшню, где стояла его лошадь.

Сев в седло, он выехал из парка через восточные ворота.

Его одолевали тревожные мысли. Сегодняшнее происшествие доказывало, что Имоджен кто-то преследовал. Но каковы были цели преступника? Зачем он это делал?

К сожалению, леди Анструтер, устроившая приют для обездоленных женщин, легко могла нажить себе врагов. Среди них могли оказаться мужья, подвергавшие жен насилию, сутенеры, уличные преступники. У них был зуб на Имоджен, которая давала приют их жертвам.

Коул предупреждал ее о том, что дело, которым она так увлеченно занимается, опасно.

Проезжая мимо статуи Ахилла, он снова бросил взгляд на его мощную фигуру. Однако обнаженный древнегреческий герой так и не выдал ему свои секреты.

Коул глубоко задумался. Возможно, у леди Анструтер был не один враг. Ее могли преследовать как преступники из низших слоев общества, так и недоброжелатели из числа аристократов. Коул до досадного мало знал об этой женщине.

Остановив лошадь, он достал из нагрудного кармана шелковую перчатку и стал ее разглядывать. Она показалась ему миниатюрной. Запястье леди Анструтер было толщиной в четыре пальца Коула. Он быстро поднес перчатку к носу, задев при этом губы, и вдохнул исходивший от нее аромат сирени и лаванды. Его сердце бешено билось.

Имоджен… Она околдовала его. Кем бы ни была эта женщина – сфинксом, сиреной или заклинательницей змей, Коул решил непременно навести справки о ее прошлом.

Он сделает это ради ее же блага.

– На этот раз он меня точно убьет, – с отчаяньем прошептала Хизер. Ее тихий голос заглушал громкий стук в дверь особняка леди Анструтер. – Но я не могла больше оставаться с ним! Я не могу делать то, что он требует от меня!