Имоджен повернула назад и подкралась к разбитому окну, слыша, как под ее осторожными шагами хрустят осколки.

Внезапно снова раздался мужской яростный крик, и Имоджен увидела, как мимо окна промелькнула фигура человека с неестественно вывернутой шеей. Создавалось впечатление, что позвонки не держали голову.

Снова раздался выстрел, и его звук заставил Имоджен пригнуться и инстинктивно прикрыть голову руками. Потом она услышала звуки ударов шпаги или кинжала, пронзавших человеческую плоть. Они были явственными, и их было трудно с чем-либо спутать.

Имоджен догадалась, что кто-то сражается на крыльце с бандитами, осаждавшими ее дом. И она уже знала, кто именно пришел ей на помощь. Знала прежде, чем он выкрикнул ее имя и двумя ударами ноги распахнул дверь.

Коул замер на пороге, ища Имоджен пылающими от гнева глазами. Его фигура в дверном проеме была похожа на фигуру карающего архангела, явившегося в чистилище, чтобы расправиться с грешниками.

Его грудь под измазанной кровью рубашкой с короткими рукавами высоко вздымалась и опускалась от учащенного дыхания. Лезвие его протеза было выдвинуто, и с него на мраморный пол капала алая кровь, образуя лужу. В правой руке он сжимал пистолет.

– Кому-нибудь из них удалось проникнуть внутрь? – взревел Коул и, прошагав мимо оцепеневшей Имоджен, стал обыскивать все углы и закутки. – Они вас не тронули? Вы не ранены?

– Нет, – выдохнула графиня и на ватных ногах подошла к двери.

Широкое каменное крыльцо было похоже на поле боя. На нем лежали четыре трупа, целый ручей крови стекал по ступеням вниз. У двоих осаждавших было перерезано горло, у третьего в груди зияло несколько ран. Во лбу четвертого, висевшего на перилах крыльца, виднелось аккуратное темное отверстие от пули.

Имоджен боялась смотреть в сторону живой изгороди, зная, что там лежит труп пятого нападавшего – того, который пролетел мимо окна с неестественно вывернутой шеей.

Дрожащими руками она закрыла дверь, чтобы не видеть ужасную картину, и повернулась к Коулу. Их взгляды встретились. Его глаза пылали яростным огнем, глаза Имоджен потемнели, как небо перед бурей. Она знала, о чем сейчас думал герцог, и не могла ничего ему возразить.

На скулах Коула играли желваки, губы были крепко сжаты и побелели. Имоджен не могла не признать, что он был прекрасен и величествен в гневе. Сквозь привычный аристократизм его лица проглядывало что-то дикое, необузданное. Что-то нечеловеческое.

Он был перепачкан кровью ее врагов. Он только что убил пятерых, чтобы защитить ее. И это все меняло.

Имоджен не знала, что делать. За кем послать. Все происходящее было слишком ужасно.

До ее слуха в звенящей тишине донеслось тихое ритмичное постукивание, похожее на звук метронома. Имоджен опустила глаза и увидела на полу разраставшуюся под Коулом красную лужицу, в которую мерно падали капли крови из его здоровой руки.

– Вы ранены! – воскликнула она и бросилась к нему. Она умела обрабатывать раны. Она могла помочь Коулу. – Чивер, я должна отвести герцога в ванную комнату и осмотреть его рану!

Чивер кивнул, он был бледен и немногословен. Теребя край жилета, дворецкий долго собирался с силами, чтобы ответить госпоже.

– Пока вы будете заниматься раной герцога, я… я приберу на крыльце, миледи, – наконец произнес он бесцветным голосом.

– Спасибо, Чивер. – Имоджен вздохнула. – У меня нет слов, чтобы выразить вам свою благодарность.

Чивер поклонился.

– Я позову на помощь Велтона, дворецкого мистера Арджента. Он привык к подобного рода передрягам и не испугается, увидев… беспорядок на нашем крыльце.

Чивер снова поклонился и со смятенным видом направился к западному черному ходу, избегая парадной двери.

Имоджен поспешно прошла мимо герцога, не глядя на него. В душе она боялась, что этот опасный человек набросится на нее сейчас, нападет после того, как спас от бандитов. Она уже прошла несколько шагов по коридору, направляясь к черной лестнице, как вдруг заметила, что Коул не тронулся с места.

– Следуйте за мной, – сказала она.

На минуту ей показалось, что он не собирается этого делать, однако вскоре услышала шаги за спиной.

С бешено бьющимся сердцем Имоджен провела Коула мимо голубой гостиной, где обычно встречалась с Джереми, мимо кабинета и библиотеки. Коул послушно следовал за ней, стараясь не испачкать кровью ковры, устилавшие пол.

– Сюда, – произнесла Имоджен, показывая рукой на лестницу и приглашая Коула спуститься по ней. – Гвен сейчас помогает прийти в себя женщине в ванной комнате наверху. А мы спустимся в помещение, расположенное рядом с кухней. Там у меня тоже хранятся медикаменты.

Имоджен беспокоилась о том, чтобы Коул не увидел Хизер, с которой она работала в «Голой киске».

Коул, не проронив ни слова, спустился за ней по лестнице. От сознания того, что он находится у нее за спиной, у Имоджен мурашки бежали по коже. Они миновали кухню, буфетную, комнату дворецкого, контору экономки, прачечную, кладовую и наконец вошли в небольшое помещение, где находилось несколько раковин. Комната была тускло освещена, свет падал в небольшое грязное окно, расположенное над раковинами, поэтому Имоджен зажгла лампу.

Пока она суетилась, Коул терпеливо ждал, стоя в дверном проеме. У Имоджен было такое чувство, как будто он поглощал весь воздух, занимал все пространство, ничего не оставляя ей.

Она приготовила бензойную настойку, хирургическую иглу и нить, бинты и воду, болезненно переживая из-за того, что двигалась неловко, неуклюже. У нее дрожали руки и ноги, и Имоджен боялась, что Коул заметит это. Однако она справилась с дрожью, заставив себя сделать несколько глубоких вдохов. Нельзя было зашивать рану нетвердой рукой.

Поставив перед собой грубо сбитую скамейку, Имоджен пригласила Коула сесть на нее.

– Хотите, я помогу вам снять рубашку? – спросила она резким неестественным тоном.

Коул покачал головой и ловко расстегнул пуговицы без посторонней помощи. Имоджен смущенно отвернулась, увидев рельефные мышцы его груди.

Коул унаследовал от предков крепкое телосложение. Кроме того, детство и юность, проведенные в родительском доме, где он не знал голода, а также постоянные тренировки пошли ему на пользу.

Но сегодня Имоджен было тяжело смотреть на него, на его мужскую красоту. В ней ощущалось что-то хищное. Девушка не могла забыть, что Коул только что убил ради ее безопасности пятерых мужчин.

Почему этот факт заставлял ее сердце сжиматься? Почему она трепетала, испытывая страх и отвращение? Имоджен напряглась, услышав, что Коул подошел к скамье и опустился на нее.

За окном уже стемнело. От поднявшегося сильного ветра в особняке слышались скрипы и потрескивание рассохшихся деревянных конструкций. Казалось, что поселившийся в доме великан стонет и охает от боли. Где-то в комнатах раздался бой часов.