— Так это или нет, вопрос сложный и не нашего с тобой ума дело, — Райль хмыкнул, и на несколько секунд задумался. — А научи меня этой вашей технике арубо. Как лихо ты руками и ногами пиратов отоваривал, загляденье просто. Научишь, тогда так и быть, поговорю насчет тебя с Эшем о вступлении.

— Брось, оно тебе не надо, — усмехнулся Иован. То, что мы оказались в таком бою как этот — чистая случайность. Обычно, когда противник нормально вооружен и одоспешен, а у тебя при себе меч, толку от нее нет. Как говорил когда-то наш инструктор: чтобы применить технику арубо ты должен просрать свои арбалет, жилет с гремучкой, меч и кинжал, а затем найти на поле боя такого же идиота со стороны врага.

— И тем не менее, тебе она пригодилась уже второй раз за эту неделю. Хотя там у мертвой деревеньки я тебя, конечно, сделал, — усмехнулся Райль. — И никакая ваша хваленая арубо не помогла.

— Я просто еще не восстановился тогда. Будь я в форме, у тебя бы не было шансов, — Иован улыбнулся и добавил. — При случае можем повторить.

— Восстановился, не восстановился, ты просто уже старый! Так что можем даже и не повторять, — подначил товарища Райль.

— Где это я старый? Я всего-то лет на пять старше тебя — мне тридцать два.

— Ну во-первых на шесть, а во-вторых, это ты у девок молодых поспрашивай, вот они тебе сразу и ответят. Нет, мол, дорогой, скажут, старый ты, не будем тебя любить, — он засмеялся и Тата тут же заинтересовалась, о чем таком веселом разговаривают взрослые.

Иован объяснил девочке на родном языке, что говорят они о всяких вещах, которые детям будут совсем не смешные и отчего-то вспомнил огненную гусеницу. Прекрасную девушку, явившуюся ему во сне или некой мистической полуяви. Он до сих пор отчетливо помнил ее лицо, блеск больших, немного печальных глаз, милую улыбку и конечно же то, что именно она спасла его, уведя с таинственного пути Мунх.

— Да, спросил бы я у одной, — сказал ассиец и тяжело вздохнул. — Да вот только где она сейчас — для меня загадка.

— Война? — мрачно спросил Райль.

— Нет, там… Там другое.

— Да, понимаю. Я вот тоже у одной недавно, считай целый месяц спрашивал и ни черта. А хороша-то как, ланкарочка, ты бы видел, — он вздохнул, вспоминая о чем-то. — И ведь что я только ни делал, и вином ее напаивал, и похабщину всякую вечером на ушко шептал и на сраные эти мировые кольца вместе с ней ночью пялился.

— Может у нее кто-то был?

— Я до конца так и не понял, но и она не могла объяснить. Что поделаешь, женщины.

— А я свою только раз и видел. Но отчего-то, так помню хорошо и забывать не хочется, — Иован взглянул на товарища с ощущением того, что говорит о слишком личных вещах, но тот оставался серьезен.

— Ну если все выгорит, познакомь потом, мне даже интересно, кто это у элитного ассийского траппера так в голове застрял, — кивнул Райль и наставительно добавил. — Главное, чтобы не ланкарка была, сдается мне, что эти горячие красотки лишь снаружи словно огонь, а внутри холодны как лед.

— Учту, — улыбнулся Иован. — И так и быть, обучу тебя арубо. Но только после того, как этот твой Эш разрешит мне вступить в ваш орден.

По широкой грунтовой дороге, запряженная парой вороных лошадей, двигалась изящная черная карета. Серебряные линии, украшавшие корпус по углам и сочленениям элементов, играли бликами на ярком зимнем солнце, и со стороны сразу становилось ясно, что владелец экипажа весьма серьезный и состоятельный человек.

Впрочем, в маленьком городе Люви, с населением чуть менее тридцати тысяч душ эту карету знали очень хорошо, как и то, что ее владелец — настоящий высший маг. Собственно единственный маг в городе, не считая, конечно, Зенары, которая, как и Лаурф жила в поместье на холме и почти никогда не покидала место своего жилища.

Про поместье меж жителей Люви ходили самые разные и противоречивые сплетни. Кто-то считал, что там проводятся страшные ритуалы и магические эксперименты, некоторые полагали, что это своего рода бордель для знатных господ со всей страны, иные же были уверены, что высший маг попросту падок на молодых красивых учениц, потому как обучались у него исключительно таковые. Но, как бы то ни было, не находилось в городе людей готовых говорить о своих домыслах слишком громко. Причина этого крылась вовсе не в страхе, хотя не обходилось и без него. Лаурф де Крези считался, человеком, искренне заботящимся о процветании и благополучии Люви, о чем открыто заявлял даже губернатор.

— Последний месяц зимы, а здесь на юге уже не отыскать снега, — сказал высший маг, рассматривая пейзаж за окном. — Потому я и люблю это место. Тишина, спокойствие и все всегда идет своим чередом, — спустя не меньше минуты он повернул голову и посмотрел на Лани, сидевшую возле него. — А тебе здесь нравится?

— Да, господин Лаурф, — ответила девушка, глядя на свои колени.

— Что-то не верится. Ну-ка улыбнись и просмотри на меня.

Девушка сделала как ей велят, однако Лаурф поморщился, оставшись недоволен результатом. Он полез во внутренний карман своего черного камзола и достал оттуда короткий кинжал с янтарной рукоятью, щедро украшенный затейливый резьбой на лезвии. Лани вздрогнула, не переставая улыбаться и смотреть на мага.

— Это не для тебя, — сообщил Лаурф. — Просто туда куда мы едем как-то некрасиво приходить с оружием.

Он положил кинжал на столик, стоящий перед ними, а затем взял девушку рукой за подбородок.

— Продолжай улыбаться, но лишь слегка, уголками губ. Ты не на комедии в театре. Брови чуть повыше, вот так, да, и не морщись. А теперь повтори ответ на мой вопрос.

— Мне все нравится, господин Лаурф, — сказала Лани.

— Тебе надо больше тренироваться, — усмехнулся он и, убрав руку от лица волшебницы, отвернулся к окну. — Лошадиное дерьмо на дороге выглядит более похожим на пряник, чем твоя физиономия на лицо довольной ученицы. А это никуда не годится.

Скрипнув колесами, экипаж остановился, однако высший маг не спешил выходить.

— Ты можешь мне не верить, львенок, но я отлично понимаю твои чувства. Я ведь вижу, как ты бьешься внутри своей головы, точно муха, попавшая в паутину. Тебе очень тяжело терпеть постоянные унижения и издевательства, ты считаешь, что ни один человек не заслужил такого обращения, — он посмотрел на Лани и легонько коснулся ладонью ее бедра. — Так может нам стоит быть помягче? Только скажи. Я разрешаю тебе.

— Меня все устраивает, господин Лаурф! У меня прекрасные условия жизни и отличный учитель. Я рада, что имею честь обучаться у Вас! — сказала Лани и улыбнулась чуть сильнее, продемонстрировав ямочки на щеках. Рвотный позыв, что пришел откуда-то сверху живота, девушка сумела скрыть, потому как сжала пальцы левой руки в кулак, до боли впившись ногтями в нежную кожу ладони. Она давно заметила, что это помогает не думать, отвлекаться от чудовищного контраста между сказанным и тем, что она чувствовала на самом деле.