Государственное телевидение всесторонне осветило выбор Путина, и Медведева надлежащим образом избрали 2 марта 2008 г. 70 % голосов. Лидер коммунистической партии Геннадий Зюганов набрал почти 18 %, националист Владимир Жириновский — 9,5 %. Бывший премьер-министр Михаил Касьянов, представитель «демократической» оппозиции, был зарегистрирован как кандидат, но позднее снят с участия в выборах на том основании, что слишком много подписей, собранных в его поддержку, якобы были признаны поддельными.

Когда результаты объявили, Путин и Медведев вместе вышли на Красную площадь, одетые в кожаные куртки и джинсы; Медведев пытался подражать брутальной походке Путина. Прервав рок-концерт перед собором Василия Блаженного, Медведев произнес короткую речь, подтвердив, что курс, взятый в предыдущие восемь лет, будет продолжен. Когда Путин взял микрофон, чтобы похвалить своего протеже, толпа сторонников заглушила его, скандируя: «Путин, Путин, Путин…». «Медведев, Медведев» не кричал никто.

Неразбериха продолжалась даже после выборов и примерно в течение месяца после инаугурации Медведева в мае: бюрократы дрались за самые лакомые портфели. То, что я наблюдал в пресс-службе Кремля, вероятно, отражало положение дел повсюду в администрации: чиновники пытались понять, где сосредоточена подлинная власть, в Кремле у президента Медведева или в правительстве у премьер-министра Путина, на расстоянии десяти минут, в Белом доме у Москвы-реки. Когда вспоминаешь об этом сегодня, становится ясно, что дальновидными оказались те, кто перебрался в Белый дом, надеясь на роль наблюдателей за бывшими коллегами в Кремле. Дмитрий Песков заглянул к нам в Кремль с напутственным словом в апреле, когда Путин назначил его своим пресс-секретарем.

— Ну и каково это — уходить отсюда?

Песков пошевелил усами.

— Как знать, как знать…

Перемещение Пескова было частью продуманного плана назначений с целью сохранения контроля Путина над новым президентом. Песков забрал с собой в Белый дом давнего заместителя Алекса Смирнова, который стал главой пресс-службы премьер-министра, отдела, который при его предшественниках почти не функционировал. Именно Песков (а не пресс-секретарь президента) набрал новую, молодежную команду для президентской пресс-службы и ясно дал понять, что эта команда должна отчитываться перед ним. Прежний пресс-секретарь и союзник Путина Алексей Громов остался в Кремле, получил повышение и стал заместителем главы администрации президента Медведева — неприкрытая попытка осуществлять «идеологический контроль» над медиа-действиями президента. Но в эту бочку меда попала и ложка дегтя. Медведев оставил своим пресс-секретарем Наталью Тимакову, которая была его консультантом по связям с прессой во время избирательной кампании. Тимакова, скорее конкурентка, чем протеже Пескова, вскоре начала перетягивать на свою сторону команду, которую Песков предложил в качестве президентской пресс-службы. Тимакова была всецело предана президенту, а не премьер-министру. В первый же год наметился раскол: неудивительно, что администрация Медведева вскоре стала выказывать преданность президенту, а не назначившим их людям. В последующие годы у меня сложилось отчетливое впечатление, что две пресс-службы отдалились друг от друга настолько, что ни одна из них уже не знала, что происходит в другой.

От хорошо осведомленных источников мне было известно, что та же ситуация эхом повторялась и в других отделах, поэтому в 2010–2011 гг. в верхах существовало два соперничающих бюрократических аппарата, сотрудники каждого знали, что их будущее зависит от боссов, и действовали сообща, посвятив себя их выживанию. Этого Путин не предвидел.

Путин забрал с собой из Кремля в Белый дом руководителя своей президентской администрации Сергея Собянина, а также авторитетного экономиста Игоря Шувалова. Однако некоторых преданных сотрудников он оставил на прежних местах, чтобы обеспечить «преемственность» при Медведеве. Это был не только Алексей Громов, отвечающий за СМИ, но и Владислав Сурков, который стал первым заместителем руководителя администрации Медведева, Сергей Приходько, консультант по внешней политике, и Аркадий Дворкович, консультант по экономическим вопросам. Целью было объединить две ветви администрации и в то же время обеспечить власть в Кремле людям, назначенным Путиным. Но вместо этого они втянулись в работу своих отделов и стали служить новому хозяину. Даже «идеолог» Сурков начал поддерживать новые инициативы Медведева, в том числе противоречащие тем, которые он раньше пропагандировал для Путина.

8 февраля 2008 г., в разгар избирательной кампании, Путин произнес свою последнюю большую речь на посту президента, эффективно оценив собственные достижения. Он утверждал, что в сфере внешней политики «мы вернулись на мировую арену как государство, с которым приходится считаться». Но подробности звучали скорее как горькое признание поражения: «Мы базы ликвидировали и на Кубе, и во Вьетнаме. Что мы получили? Новые американские базы — в Румынии, Болгарии, новый позиционный район ПРО в Польше скоро будет, видимо, создан». России не удалось помешать США развязать новую гонку вооружений со своей системой ПРО, вынуждающую Россию в ответ разворачивать «производство новых видов вооружений, не уступающих по своим качественным характеристикам имеющимся в распоряжении других государств». Словно заевшая граммофонная пластинка, он протестовал, утверждая, что «безответственная демагогия, попытки расколоть общество и использовать иностранную помощь и вмешательство в ходе внутриполитической борьбы не только безнравственны, но и незаконны».

Однако он с блеском представил собственные достижения на территории страны. Россия, сказал он, теперь входит в число семи крупнейших экономических держав мира. «Главное, чего мы добились, — стабильности, которая позволяет строить планы, спокойно работать и создавать семьи. Вернулась уверенность, что жизнь будет и дальше меняться к лучшему. [При Ельцине] богатая Россия превратилась в страну бедных людей. В этих условиях мы начали формировать и реализовывать наш план — план вывода России из системного кризиса. И весь этот период мы последовательно работали над формированием устойчивой, дееспособной политической системы. Нам удалось избавить страну от порочной практики принятия государственных решений под давлением сырьевых и финансовых монополий, медиамагнатов».

За семь лет экономический рост достиг максимума. Внешний долг России сократился до 3 % ВВП. Последние три года в России наблюдался настоящий инвестиционный бум. Росла рождаемость.

Путин указывал, что существуют причины для определенных политических ограничений. «Политические партии, — говорил он, — обязаны сознавать огромную ответственность за будущее России, единство нации, за стабильность развития нашей страны. Какими бы острыми ни были политические баталии, какими бы неразрешимыми ни казались межпартийные противоречия, они никогда не стоят того, чтобы ставить страну на грань хаоса». Это было завуалированное напоминание о лицемерной и негласной сделке, которую Путин предложил, или, скорее, навязал стране: растущее процветание и стабильность — в обмен на ограничение политических свобод.