В ходе Сарыкамышской операции русские войска совершенно не были снабжены теплой одеждой, несмотря на наступившую суровую зиму. (Впрочем, теплой одежды не хватало и позже.) Не имелось не только полушубков, но и теплых портянок, что вызывало большой процент обмороженных. В докладе № 6 начальника штаба армии главнокомандующему Отдельной Кавказской армией прямо указывалось: «Войска вследствие отсутствия теплой одежды изнуряются и уже теперь становятся непригодными в боевом отношении»{274}. Многие солдаты просто не имели нормальной целой обуви. Некоторые смекалистые бойцы сами находили выход из сложного положения и мастерили себе самодельные лапти из кожи павших животных и убитого скота. Большие затруднения испытывала санитарная служба. Болезни и эпидемии, особенно эпидемия сыпного тифа, буквально косили подразделения русских войск не меньше, чем кровопролитные сражения с противником.

Частям Отдельной Кавказской армии в период Эрзерумской операции из-за малонаселенности района пришлось даже создать носимые (!) запасы топлива, для чего при наступлении каждый боец нес по два полена дров, что, естественно, крайне отягощало людей. Помимо этого, войска тщательно использовали скудные запасы кизяка[23], который они находили на месте, а также дрова, подвозившиеся за сотни километров. В дальнейшем Отдельной Кавказской армии пришлось, соорудив железные дороги, обратиться к разработке каменноугольных копей и к добыче нефти в районе Эрзерума. Тем самым организация тылового обеспечения требовала значительных сил{275}.

Отвлечение сил на сооружение сопутствующих объектов, хроническое недоедание, скверное качество пищи, недостаток боеприпасов, столкновение измотанных в боях частей со свежими подразделениями турок, спешное формирование, особенно в первые месяцы войны, сборных отрядов из числа надерганных с различных участков фронта разных сотен, батальонов, полков и дивизий с приданными случайными артиллерийскими и кавалерийскими соединениями и возглавляемых случайными военачальниками, импровизированными штабами, не знавшими своих подразделений, приводили к многочисленным случаям недостаточной стойкости частей Кавказской армии, в том числе и донских. Казаков, как и другие подразделения, изматывали порой бесцельные и «бессвязные» форсированные марши по указанию «высшего начальства», причем некоторые части проходили сотни километров.

В служебных донесениях все командиры частей неуклонно свидетельствовали о чрезмерном переутомлении людей. Кроме того, во всех воинских подразделениях периодически осложнялся вопрос войскового управления вследствие большой убыли командного состава. Некомплект личного состава в отдельных частях достигал 1000 человек. В таком затруднительном положении оказалась, в частности, Донская казачья пешая бригада.

Сильно поредевшая в кровопролитных сражениях с турецкими войсками Донская казачья пешая бригада нуждалась в основательном отдыхе. Два года непрерывных боев на Кавказском фронте невольно давали о себе знать. Донские казачьи пешие батальоны героически дрались с противником в наиболее кошмарных и тяжелых природных условиях горной страны и климата, совершенно отличавшегося от привычной среды родных мест. Требовавшееся пополнение для Донской казачьей пешей бригады не всегда вовремя поспевало и часто не покрывало неизбежные в такой ситуации боевые потери. К тому же укомплектование единственной пешей бригады велось преимущественно беднейшими и штрафными казаками.

Здесь сильно сказывался присущий донцам казачий менталитет. Они вырастали на вольном Дону и неизменно на протяжении многих столетий воспитывались природными конниками, поэтому любая служба в пехоте в среде донского казачества никогда не пользовалась популярностью. Достаточно сказать, что казаки, даже весьма несостоятельные, стремились обязательно купить коня по непомерно высокой для мирного времени цене в 500 рублей{276}, лишь бы избежать вероятной службы в пеших батальонах Донской казачьей пешей бригады на Кавказском фронте. В силу совокупности вышеназванных причин боеспособность бригады постепенно снижалась, и в мае 1917 г. по приказу русского командования ее отвели на Дон. По прибытии на родину 6-й отдельный Донской казачий пеший батальон был дислоцирован в столичном Новочеркасске, а прочие — по линии железной дороги на Царицын. При штате в 6960 строевых казаков некомплект личного состава бригады составлял 4737 человек{277}. В начале лета 1917 г. линия боевого соприкосновения с противником уходила достаточно далеко в глубь турецкой территории. Фронтовая полоса протянулась из района западнее Трапезонда и Ардаса к верховьям реки Калкит-чай, и далее она прошла западнее и южнее района Эрзинджана — северо-восточнее Муша и Битлиса — Ван-Вастанский перевал — южнее озера Урмия — Сакиз — Каср-и-ширин и Ханекин (южнее Сенне — Сенендеджа) — восточнее Керманшаха — Кянговера — Буруджирда. Так выглядел тогда Кавказско-Турецко-Персидский фронт.

Поступательное движение русских войск на Багдадском направлении коренным образом изменило геополитическую ситуацию в этом стратегически важном для России и ее британских союзников регионе. Сам город Багдад триумфально заняли английские войска, которые успешно выступали навстречу частям победоносной российской армии. Это была общая и убедительная победа России и Англии над противоборствующей коалицией.

В военной кампании первой половины 1917 г. на Кавказском театре боевых действий значительно сокращается участие донских казаков. К середине года численность донских казачьих частей уменьшилась и ограничивалась лишь тремя кавалерийскими полками и тремя особыми сотнями. В то время донские казачьи полки, находившиеся на Кавказском фронте, состояли из 4 сотен, тогда как обычный штатный состав донского казачьего полка традиционно включал шесть сотен при общем количестве строевых казаков в 1000 человек, отдельная сотня по штату имела 150 казаков, а казачья батарея — 180 казаков. Однако на Кавказе общая численность казачьих подразделений в тот момент составляла всего лишь до 2000 казаков{278}.

Сокращение численности донских частей на Кавказском фронте отчасти объяснялось начатым процессом переформирования казачьих подразделений. 20 февраля 1917г. Генеральный штаб дал соответствующее указание Главному управлению Генштаба по устройству и службе войск. В нем было четко предписано, что необходимо в целях радикального усиления Кавказского фронта конницей «из казачьих полков корпусной конницы и нескольких отдельных казачьих сотен Западного театра военных действий спешно сформировать 7-ю, 8-ю, 9-ю Донские и 2-ю Оренбургскую казачьи дивизии»{279}. Непосредственный приказ о формировании трех новых казачьих дивизий из донских полков последовал 9 марта 1917 г.

В служебной директиве, направленной лично главнокомандующим фронтами, говорилось, что эти новые казачьи дивизии должны быть сформированы только после полного покрытия потребностей самих фронтов в коннице, предназначенной для использования в качестве конвоев. Перечисленные насущные потребности всецело определялись естественной необходимостью для каждого фронта иметь в своем распоряжении не менее 6 сотен конвоя. Соответственно, каждая армия отныне должна была обязательно располагать такими конвойными подразделениями в составе 6 сотен. Каждый армейский корпус теперь сосредотачивал в своих тылах 3 сотни конвоя. Штатные конвои в пехотных дивизиях с настоящего момента упразднялись. Для покрытия вышеназванных потребностей фронтов верховным командованием предлагалось использовать казачьи сотни, как непосредственно находящиеся на фронте, так и дислоцирующиеся в тыловых районах. Казачий отдел Генштаба при этом обращал особое внимание на то, что при общем подсчете числа казачьих сотен, подлежащих выделению для новых казачьих формирований Кавказского фронта, нельзя принимать в расчет полки бывшей 4-й Отдельной кавалерийской бригады, 1-й и 2-й Отдельных Прибалтийских кавалерийских бригад, 4-го Петроградского пограничного дивизиона и 4-й Донской казачий Графа Платова полк, находившийся тогда в Петрограде.