Но вот эти стеклянные двери выпустили мужчину. Без бороды, без кардигана, с едва заметными остатками волос. Но он привлек мое внимание особым разворотом плеч и тем, как он нес портфель.

Первая мысль: «Нет, это не может быть он, это просто какой-то странный тип среднего возраста в рубашке с галстуком и типичной мужской плешивостью». Вторая: «Да, это он, должно быть, он». И третья – неловкое осознание того, что когда он увидит меня, то, несомненно, им овладеет тот же самый мыслительный процесс.

Тодд Денхам, этот новый Тодд Денхам в буроватых слаксах, высоковато затянутых ремнем, и застегнутой на все пуговицы клетчатой рубашке спускался по ступеням школьного крыльца. Он продвигался своим курсом мимо школьных компаний, опустив голову и ни с кем не встречаясь взглядом. Его рука дернула челку, потом пригладила ее, и я вспомнил этот его жест, он делал его непременно на ходу, когда задумывался о чем-то.

Я полагал, что он направится к одной из машин, достанет ключи, бросит портфель на пассажирское сиденье, и в этот момент – как я планировал – я подойду и скажу… что скажу? Помнишь меня? Помнишь шотландский лес? Я постоянно думал о том, чем ее смерть могла обернуться для Тодда. Он остался там с ней один. Один он задержался. Один он понес наказание, втирал всем очки, выгораживая меня. Не представляю, что могло случиться с ним, поскольку улетел домой. Полиция, больница, допросы, подозрения? Каково это вообще остаться в лесу наедине с умершей девушкой?

Достойно порицания, понимал я, появиться перед ним так неожиданно, сделать это прямо здесь, перед его учениками, но разве у меня был выбор?

Я уже собирался покинуть свое укрытие, когда увидел, что Тодд прошел мимо автопарковки. Прибавив шаг, он направился к выходу со школьного участка на своих двоих.

Дав ему немного удалиться, я последовал за ним. Он шел быстро – это я тоже помнил, – опустив голову, словно искал что-то упавшее или потерянное. Мы прошли мимо зданий в балочном псевдотюдоровском стиле, на котором с недавнего времени все просто помешались в этой части Англии, и свернули на типичную торговую улицу, какие можно обнаружить повсюду в западном мире, где можно найти все что угодно. Химчистки, пекарни, супермаркеты, зоомагазины, кафе с соблазнительными и приевшимися лепешками, выставленными на салфетках в витринах.

Тодд остановился возле газетного киоска, глянув, вероятно, на сегодняшние выпуски, но двинулся дальше, ничего не купив. У двери продовольственного магазина он тоже, казалось, нерешительно помедлил, портфель в его руке вяло покачивался, но опять передумал.

Я уже хотел ускорить шаг, чтобы догнать его и хлопнуть по плечу, хватит уже изображать из себя частного детектива, когда он внезапно исчез. Именно так. Исчез с улицы.

Я едва не устроил спринтерский забег. Зайти так далеко и потерять его. Какая типичная история. Я бросился бежать, покрываясь испариной, ругаясь и паникуя, до места его дематериализации и тогда увидел перед собой витрину китайского ресторанчика.

«Ешьте сколько душе угодно, – гласила вывеска, – закуски а-ля буффетт». Едва замеченные орфографические ошибки свидетельствовали о моем крайнем умственном смятении. Но за стеклом, частично затемненным отражением, стоял Тодд Денхам, держа пустую тарелку и поднимая одну за другой крышки каких-то больших алюминиевых блюд.

Войдя в ресторанчик, я взял тарелку и салфетку от стоявшей у дверей официантки, прошел мимо горок популярных закусок, пиков щипцов для креветок, болот супа вонтон и догнал Тодда возле фаршированных блинчиков.

– Привет, – сказал я, коснувшись его плеча.

Он вздрогнул и отклонился в рефлекторном удивлении. Он всегда отличался повышенной нервозностью. Он глянул на меня, лицо испуганное, но недоумевающее, и, не увидев никого знакомого, опять отвернулся.

Ему понадобилось немного времени, но оно сработало, очевидно и естественно, вот прошел момент, и – эврика! – началось осознание.

Он вновь оглянулся.

Тодд охнул, лицо его исказила гримаса недоверия, шока.

– Ох! Господи Иисусе!

Я успел лишь с ухмылкой шутливо вымолвить:

– Нет, всего лишь Дэниел, – и в этот момент тарелка в руке Тодда резко накренилась. На пол посыпались закуски и роллы, и как бы прекрасно они ни смотрелись на красном ковре, вид их также вызывал раздражение, поскольку все они сначала прокатились по моим брюкам и туфлям.

Засим последовала интерлюдия зачистки и уборки: быстро подключилась придворная дежурная официантка и еще кто-то в такой же униформе, с мусорными совками, щетками и влажными салфетками. Мы с Тоддом спохватились, принесли извинения и, сталкиваясь друг с другом в неловких попытках помочь, только мешали персоналу.

Вскоре порядок восстановился, мы устроились вдвоем за столиком, к нам подошла девушка с карандашом и блокнотом, и мы с Тоддом автоматически заказали жасминовый чай и бочковое пиво, прислушиваясь к вариантам цен, точно так, как будто мы с ним проделывали это каждую неделю: заходили перекусить вместе в китайский ресторанчик.

Наконец девушка удалилась, и мы остались одни, лицом к лицу.

– Что ты здесь делаешь? – начал разговор Тодд. Он не улыбался, его настрой граничил с враждебностью.

– Работаю, – помедлив, ответил я, удивившись его враждебности. – Я приехал в Суссекс на… конференцию. Подумал, что смогу повидать тебя.

Тодд, к его чести, очевидно, не поверил мне ни на секунду. Он промокнул лоб бумажной салфеткой.

– Почему именно сейчас? – спросил он.

– Не понял?

– Я спросил, почему именно сейчас? – Он скомкал салфетку, сжав ее в кулаке в плотный шарик. – Я имею в виду, что прошло уже… сколько… лет тридцать?

Признаться, такая встреча слегка огорошила меня, даже привела в глубокое смятение. Отсутствие сердечности могло, конечно, только подтвердить мои худшие страхи. Неужели передо мной за столом сидит человек, которому приходится лицезреть убийцу? Неужели именно так выглядит человек, столкнувшийся с нежеланным призраком прошлого? Сейчас я понял, что ожидал большего дружелюбия, чуточку больше воспоминаний о сердечных отношениях, когда-то существовавших между нами, но сейчас эти ожидания казались безумными. Если обстоятельства нашего расставания много лет назад были такими, как я сейчас подумал, то понятно, пожалуй, почему он ничуть не обрадовался при виде меня.

– Двадцать четыре, – сказал я резким, напряженным тоном. – Около того.

– Итак, не имея от тебя ни слуху ни духу в течение двадцати четырех лет, мне внезапно выпала честь перекусить с тобой в китайском ресторане. – Тодд передвинул пиалу с одного края тарелки на другой. – Как же это случилось? Как ты вообще сподобился найти меня?

– Ну, полагаю, мне помог Интернет.

– А ты не подумал, что стоило сначала позвонить?

– Нет, – я покачал головой, – мне… Мне не приходило в голову, что ты…

Около стола появилась девушка с подносом напитков. Мы с Тоддом умолкли, откинувшись на спинки стульев. Казалось, ей потребовалось чертовски много времени, чтобы выставить пиво и развернуть носик чайника в правильную, по ее мнению, сторону.