– Особой спешки нет, – мгновенно вставил я.

– В общем, это лишь идея, но ты мог бы, если захочешь… если у тебя есть такое желание… поменять билет на самолет.

Слегка повернувшись, я искоса глянул на нее, но она сидела, опустив голову, поэтому ее лицо скрывалось за своеобразным занавесом упавших волос.

– Мой самолет? – уточнил я.

– Ну тебе же нужно время, чтобы нормально разобраться со всеми вещами. День или два.

Я сделал вид, что серьезно обдумываю эту идею, хотя на самом деле все мысли вылетели из головы со скоростью торнадо, оставив после себя полнейшее замешательство.

– Да, возможно, – умудрился выдавить я.

– Дети порадуются, – продолжила она, – что ты побудешь с ними.

– Догадываюсь.

– Ты мог бы… наверное, пожить в деревне… в…

– В «B&B»? – закончил я.

– Да. Или, может, разумнее просто…

– Просто что? – вырвалось у меня, и мне пришлось собрать всю силу воли, чтобы не наброситься на нее с объятиями, восклицая: «Неужели? Неужели это случилось? Неужели ты хочешь сказать то, что я думаю?»

– Жить здесь.

– Здесь? – с трудом просипел я.

– Да, в этом доме. Места вполне достаточно, конечно, и…

– И?

– И тогда тебе проще будет разобраться с вещами, верно?

– Ах, с вещами, конечно. Наверное, ты права.

Я сделал вид, что смотрю на часы, пытаясь утихомирить сердце, которое колотилось с такой силой, что она явно могла услышать его удары.

– Время уже, похоже, позднее, – глубокомысленно произнес я.

– То есть, – не глядя на меня, сказала она, – тебе, возможно, пора позвонить в авиакомпанию.

– Возможно, пора.

Мы недвижимо сидели рядом, положив руки на колени, с одной стороны нас защищала темная громада горы, вздымавшейся над долиной, а далеко внизу, взрывая ночную тьму, поблескивала крошечными огоньками деревня. Где-то за домом просвистела свою быструю мелодичную песню сова. Клодетт поежилась.

– Я собираюсь в дом, – сказала она, поднявшись и задев меня по щеке полой куртки. – Ты идешь?

– Да, – ответил я, – иду.