– Уже лучше, – хмыкнул он.

А потом схватил за руку и резко развернул лицом к стене. Я не успела толком испугаться, потому что в следующее мгновение он проворно срезал веревки с моих рук и позволил повернуться обратно. Я потянулась руками к тряпкам, затыкающим рот, но Ридд не позволил их снять, остановил, подняв лезвие ножа почти к моему лицу.

– Нет-нет, не торопись. Прежде, чем ты начнешь шептать и решишь попробовать изобразить из себя героя, ты должна узнать кое-что еще.

С этими словами он обернулся к двери, выжидающе посмотрел на нее. И я неосознанно сделала то же самое. Сердце похолодело, когда я услышала приближающийся детский плач. Ногти больно впились в ладони, стоило двери открыться и впустить в комнату троих солдат. Один из них нес на руках надрывающуюся от плача Алину, а двое других просто служили им конвоем.

– Это поводок номер два, – заявил Ридд с гнусной ухмылкой. – Точнее, намордник. Если только я заподозрю, что ты шепчешь что-то не то, твоей дочурке разнесут голову. Поняла?

Я снова застыла, в ужасе глядя на дочь и чувствуя, как вокруг груди сжимаются стальные обручи, не дающие вдохнуть. Ридд дернул меня за плечо, встряхнул и грозно повторил:

– Поняла?!

Я испуганно закивала, и тогда он опустил нож, убрал его куда-то.

– Хорошо. Можешь покормить ее, а то варегово отродье вопит уже пару часов, а ты вся течешь, смотреть противно. Повязку со рта не снимать. У них, – он кивнул на солдат, – распоряжение стрелять, если только ты к ней потянешься. Поэтому не делай резких движений. Покормишь ребенка и отдашь обратно. А потом у тебя будет время подумать о том, как вести себя дальше.

Сказав это, он кивнул солдату, с невозмутимым видом державшему на руках орущую Алину, и тот поднес ее мне. Сам Ридд покинул комнату, а я сжала в руках дочку, с трудом сдерживая слезы отчаяния. Но реветь с заткнутым ртом было плохой идеей, поэтому я предпочла воздержаться.

Кормить ребенка пришлось в присутствии всех троих варнайских рядовых, которые, естественно, не спускали с меня глаз. Но после всего, через что мне пришлось пройти, это казалось лишь досадным неудобством. Куда сложнее было потом снова отдать Алину. Но как я ни умоляла взглядом, мне ее, конечно, не оставили.

* * *

Алина все меняла. Теперь я послушно сидела, сложив руки на коленях, боясь сделать лишнее движение, хотя у меня остались развязаны руки. Но даже кляп изо рта я осмелилась вытащить только тогда, когда мне принесли немного воды и еды. Его разрешили не возвращать на место, но даже оставшись одна, я не посмела применять свои силы. Два магистра Верхней ложи были где-то здесь, а Шелтер говорил, что они могут почувствовать мои попытки.

До утра следующего дня Алину приносили мне еще дважды. Каждый раз перед этим заставляли снова заткнуть рот тряпкой и завязывали сверху еще одной. Похоже, полковник Ридд опасался, что, держа дочь в руках, я все же решусь на какое-то внушение караульным. Это означало, что он не до конца понимает возможности моего дара и уровень обретенной силы. Или просто перестраховывается?

Утром мне снова дали покормить ребенка, потом покормили меня саму, и только после этого снова пришел полковник Ридд. И на этот раз его сопровождали двое магистров Верхней ложи: я узнала их по мантиям с капюшонами. Однако, когда дверь закрылась, один из них капюшон с головы скинул – и я испуганно охнула. Передо мной стоял сам Великий Магистр Варная. Настоящий, а не приведенный к власти в результате наших с Шелтером интриг Этьен.

– Удивлена? – ухмыльнулся он. – Думала, я сгинул в той пустыне?

Честно говоря, я очень на это надеялась. Но Магистр, очевидно, оказался действительно слишком силен для нас, если смог выбраться из ловушки. Он заметно похудел и осунулся, последний месяц оказался для него непростым, но он все еще был жив.

– Должен признать, я поражен, – заметил он, пытаясь изображать светский тон, но я видела злость, бушующую в его душе и прячущуюся за нарочито спокойным голосом. – Я ведь даже не запомнил тебя толком. Помнил, что отдал Шелтеру какую-то рыжую. Просмотрел твой дар, каюсь. И недооценил хитрость. Я ведь слышал твой шепот еще тогда, когда он велел мне идти в Замбир, и тогда почувствовал подвох. А потом ты сдала мне Шелтера и всех его заговорщиков – и я поверил, что призрачный голос, что шелестит в ветре, на моей стороне. Думал, кто-то из Красной Пустыни зовет забрать то, что мне причитается.

Сердце ухнуло куда-то вниз. Я сдала? Мой шепот? Нет-нет, я этого точно не делала! Я даже не знала толком, кто участвует в заговоре, кроме Морана, Нейба и Этьена… Кто-то еще шептал Магистру?

– Уже в том гиблом месте Ридд объяснил мне, кто нашептывал в мои уши. Вовремя объяснил, хотя мог бы и раньше, – он бросил на полковника недовольный взгляд, и тот виновато опустил глаза. – Подозреваю, он хотел заполучить тебя сам, чтобы ты помогла ему продвинуться по карьерной лестнице. Но все-таки он открыл мне глаза не слишком поздно, и мы успели спастись. За что и станет моим новым генералом, когда я верну себе Варнай.

Ему пришлось прерваться, потому что дверь вдруг приоткрылась, впуская в комнату второго магистра Верхней ложи. Ридд недовольно покосился на него, а по лицу Великого Магистра пробежала судорога, на мгновение выдавая его истинное состояние сейчас.

Опоздавший маг, чье лицо как обычно скрывал капюшон, торопливо занял свое место рядом с коллегой, который едва слышно шепнул ему что-то вроде: «Где тебя Варег носит?» На что новоприбывший только виновато развел руками, понуро опустив голову еще ниже.

– Что ж, – выплюнул Магистр, вернув себе самообладание. – Теперь перейдем к сути. Моя армия погибла в пустыне, поэтому Варнай вернешь мне ты.

– Как? – хрипло поинтересовалась я.

Кажется, это было первое слово, которое я решилась произнести за все время.

– Как отняла – так и вернешь, – фыркнул Магистр. – Нашепчешь всем этим изменникам, принявшим самозванца как своего правителя, чтобы они снова поклонялись мне. И я вернусь в столицу с триумфом.

– Я не могу этого сделать, – покачала я головой. И торопливо добавила, пока он не вышел из себя: – Я не могу шептать сразу такому количеству людей. Это очень долго.

Магистр едва не зарычал, оскалившись. Я испуганно отпрянула назад, хотя и так сидела на своей кровати, прижавшись спиной к холодной стене.

– Значит, ты нашепчешь Этьену, чтобы он преклонил колени передо мной, признал публично заговор против меня и передал власть обратно.

Это я, конечно, могла сделать, но мысль о том, что мой шепот перечеркнет все, чего удалось добиться, принеся столько жертв, останавливала.

– Только не говори, что и этого не можешь! – рявкнул Магистр.

– Могу, – признала я торопливо. – Но что потом будет со мной? И с моей дочерью?

– О, не волнуйся, – он приторно улыбнулся. – Я сохраню ей жизнь. Она ни в чем не будет нуждаться, я воспитаю ее как родную дочь. Она ведь тоже будет владеть твоим даром? И он еще послужит Магистрату. А твоя смерть, так и быть, будет быстрой, легкой и безболезненной, если уже сегодня вечером Варнай станет моим.