Я падала, стремительно и неотвратимо, спиной вниз, видя, как удаляется козырек балкона. Резкий порыв ветра как будто попытался подхватить меня, но я для него оказалась слишком тяжелой.

Удар о воду вышиб из легких воздух, холодные волны моментально сомкнулись надо мной, платье и волосы намокли, меня потянуло вниз, а свет стремительно померк вместе с сознанием. Последняя мысль, что там промелькнула, была мысль об Алине: как же она теперь без меня?

Смерть уже тянула ко мне свои холодные, костлявые пальцы, крепко обнимала за плечи, но в последний момент другие руки – сильные и теплые – рванули меня в другую сторону. Сознание вернулось, я почувствовала жжение в груди и судорожно втянула ртом воздух. Успела испугаться, что сейчас захлебнусь, но воды вокруг внезапно не оказалось, хотя я точно чувствовала ее ногами и руками. И меня все еще тянуло вниз.

Я встрепенулась, попыталась оттолкнуться от воды, но снова почувствовала руки, крепко сжимающие меня.

– Тихо, Мира, не брыкайся, все хорошо, я тебя держу, сейчас вынырнем.

Голос Шелтера. Его дыхание было затруднено, но голос звучал уверенно. Почему я его не вижу?

Я провела ладонями по лицу, поморгала глазами. Вокруг просто было очень темно, но уже светлело, по мере того как мы приближались к поверхности воды. Наши головы и плечи окружал пузырь воздуха и благодаря ему удавалось дышать и даже говорить.

– Оллин… – просипела я, забыв о заклятии немоты. Но оно, судя по всему, уже развеялось.

– Сейчас, Мира, потерпи немного, – попросил Шелтер, все еще крепко сжимая меня в объятиях.

А вода тем временем сама выталкивала нас на поверхность. Или мне только так казалось? Скорее всего, это делала стихийная магия. Потом она помогла нам и добраться до берега, а вот выходить на узкую кромку мелкой гальки, борясь с накатывающими волнами и тяжестью промокшей одежды, пришлось самим. И едва мы вышли на твердую землю, как оба повалились на нее, задыхающиеся и изможденные. Шелтер – своей битвой, я – пережитым ужасом и падением.

Когда в глазах перестало темнеть, я повернулась на бок и потянулась к нему руками. Шелтер сам придвинул меня ближе, снова обнимая, окутывая теплом своего тела и отрывисто целуя. Я гладила ладонями его лицо, не в силах поверить в то, что передо мной действительно он, что это не сон.

– Ты жив… – только и смогла выдохнуть я, а следом горло опять перехватило и сдавило то ли подступившими слезами, то ли холодом.

– Да, я жив, – прошептал Шелтер.

– А он?

– А он мертв.

– А Алина? Она у них…

– Она в порядке и в безопасности. Все закончилось, Мира. Мы победили. Теперь уже окончательно и бесповоротно. Теперь все будет хорошо. Обещаю.

У меня было еще много вопросов. Как он выжил? Где был? Почему вернулся только сейчас? Но все они не имели значения. Главное я выяснила, а остальное можно выяснить и потом. А сейчас я не могла только одно: не могла перестать целовать его губы.

Пусть все произошло не так, как я себе это представляла. Не было звонка колокольчика, и он не вошел в мою шоколадницу ранним утром или поздним вечером. И все произошло не в Оринграде. Но Шелтер был здесь. Он вернулся. Сейчас только это имело значение.

Наверное, я снова потеряла сознание. Или уснула, обессиленная всем случившимся. Или меня усыпили. Но закрыв глаза в объятиях Шелтера на галечном берегу холодного моря в Ниланде, я открыла их уже в спальне его городского дома. Кто-то умудрился переодеть меня в свежую ночную рубашку, в комнате я была одна, а за окном вовсю светило солнце.

– Алина!

Мысль о дочери была первой, сформировавшейся в голове. Я резко села на постели, еще раз окинула комнату взглядом, убеждаясь, что в ней нигде не притаилась кроватка со спящей малышкой. Нет, ее не было, поэтому я торопливо выпуталась из одеяла, бездумно схватила перекинутый через спинку кровати халат и вышла из комнаты. Мне срочно нужно было найти дочь.

Далеко идти не пришлось. Комната в конце коридора была открыта и из нее доносились знакомые звуки: мелодия ветра, запутавшегося в трубах. Кто-то играл на свистушке Шелтера. Я почти подбежала к комнате и, заглянув в нее, убедилась, что это делает он сам. «Кровавый» генерал варнайской армии, еще недавно считавшийся погибшим, уверенно держал свою маленькую дочь одной рукой, слегка покачивая, и играл на свистушке тихую и немного печальную мелодию.

Он стоял ко мне вполоборота и не видел, а я замерла на пороге комнаты, не замечая, как голый пол холодит босые ступни. Я смотрела на них, чувствуя, как сердце в груди одновременно плачет и смеется. И все от радости. Сколько раз я представляла себе подобный момент, фантазируя почти без надежды?

Алина настороженно замерла на руках отца и смотрела на него пока с подозрением, но не плакала. Я успела приучить ее к мелодии «птички», она ее узнавала, а потому, видимо, считала, что этот чужой, большой и немного страшный человек как-то связан с мамой. А может быть, ее просто гипнотизировала мелодия. Или взгляд Шелтера.

У него как раз кончилось дыхание, поэтому мелодия оборвалась, а Алина заулыбалась, бестолково дрыгая ручками и ножками. Будь она постарше, наверняка поаплодировала бы. А пока от восторга только пускала слюнявые пузыри.

Шелтер вдруг как будто почувствовал мое присутствие и обернулся. Улыбка на его губах стала шире, в глазах, кроме отцовской нежности, появилось новое выражение. То самое, с которым он смотрел на меня с самого начала. Словно проникая внутрь.

– Проснулась, – констатировал он, скользнул по мне взглядом и вздохнул: – Снова ты босиком.

Я шагнула вперед, чтобы оказаться на ковре с высоким ворсом. Ступни тут же утонули в нем и согрелись. А я подошла к ним, чтобы посмотреть на дочь. Та сразу потеряла к Шелтеру всякий интерес и потянула руки ко мне, по обыкновению для начала ненавязчиво кряхтя.

Шелтер отдал Алину мне, и только когда прижала ее груди, я наконец поверила, что все закончилось.

Но вопросы у меня остались. Много вопросов. Они роились в голове, мешая друг другу. Я схватила в первую очередь за хвост тот, что оказался ближе к текущему моменту:

– Как ты меня нашел? Как вообще узнал, что меня надо искать?

– Это все Глен, – с готовностью ответил Шелтер.

Он стоял рядом, осторожно касаясь кончиками пальцев макушки Алины. Говорил непривычно тихо и спокойно, как будто боялся напугать ее.

– Ему не удалось помешать похищению нашей дочери, он был ранен, но сумел добраться до варнайского гарнизона и сообщить о случившемся. А я вернулся из Красной Пустыни буквально за несколько часов до этого.

– Что ты делал там так долго? – слегка охрипшим от волнения голосом спросила я. – Почему вас считали погибшими?

Шелтер вздохнул и признался:

– Шептуньи скрыли нас от магии магистров Верхней ложи. Чтобы нас сочли погибшими.