Разговоры с друзьями тоже не поднимали Анне настроения. Татьяна Белых просто разнесла ее в пух и прах.

– И ты уехала?! Из Австрии?! От Эрвина?! Отвергла его приглашение замуж? И что ты от этого выиграла? Довольна?

– Отстань от меня, – ответила ей Анна, у которой и так на душе было тошно.

Забыть Эрвина у нее не получалось. Анна уповала только на время, которое должно излечить ее от этой пагубной страсти, но рана нисколько не рубцевалась.

«Похоже, я смогу забыть Эрвина только в глубокой старости, когда элементарно потеряю память вместе с рассудком», – грустно решила Анна.

Масла в огонь подлила встреча с Елизаветой Петровой, принесшей ей чек на два миллиона евро.

– Это тебе просили передать…

– А я попрошу отправить это обратно, – твердо отрезала Анна.

– Ты что, дурочка? Тебе причитается за работу.

– В гробу я видела такую работу! – взорвалась Анна. – Чуть не убили меня лично, мою свекровь и отобрали у меня сердце! Не хочу ничего знать, видеть и брать деньги! Всё, я сказала!

– Деньги тебе не нужны?

– Я сама зарабатываю, причем мне хватает. Куда я с такими деньжищами? Это Эрвин заплатил моему редактору, чтобы меня оставили без работы и чтобы мне было некуда деваться и я согласилась на поездку за границу. Сейчас все недоразумения улажены, и я снова работаю. Деньги могут как помочь человеку, так и навредить.

– Больно ты умная, – фыркнула Елизавета и пригласила Анну на чашечку кофе в обеденный перерыв.

От кофе Анна никогда не отказывалась, но в этот раз в кафе ее ждал сюрприз, и трудно было предположить – приятный или не очень. Марат предстал перед ней собственной персоной в светло-коричневой дубленке и лохматой шапке явно не по погоде. После радостных объятий он ненавязчиво завел разговор об Эрвине, и Анна сразу же поняла, что эта встреча подстроена.

– Он прекрасный человек, но говорить мне сейчас о нем ничего не нужно, – попыталась предостеречь она Марата, но он был не тот человек, которого можно остановить.

– Ему очень тяжело. Он потерял единственную родственницу, которая к тому же еще и хотела его убить.

– Хорошо, что сам остался жив, – буркнула Анна.

– Сейчас он занят тем, что оформляет империю Ламар на Сильвию, настоящую наследницу. Сам, конечно, бедным не останется. Его бизнес будет всегда при нем.

– Благородный поступок, – откликнулась Анна, у которой даже при упоминании его имени усиливалось сердцебиение.

– Сильвия не знала, что Ариадна решила сжить Эрвина со свету, поэтому он посчитал своим долгом позаботиться о ее судьбе.

– Вот и славно! – ответила Анна, почувствовав укол ревности.

– Я увижу Эрвина, что ему передать от твоего имени? – настаивал Марат.

– Большой привет. И скажи, что все у меня в жизни хорошо, – добавила Анна задумчиво.

Марат только фыркнул.

– Хорошо у нее! А глаза – как у грустной коровы.

– Корова не может быть грустной.

– Еще как… когда нет быка, – ответил Марат. – А ведь Эрвин все время думает о тебе, потому что его угораздило влюбиться.

Анна посмотрела на себя в зеркало. Бледное отечное лицо с синими мешками под глазами и белыми губами, от жажды покрытыми сухими корками. Вчера она вволю повеселилась, вернее, просто напилась на корпоративной вечеринке. Очень хорошо ее состояние охарактеризовала главный бухгалтер редакции, взявшей Анну на приличный оклад. «Нахрюкались в зю-зю!» – то ли с ужасом, то ли с удовольствием в голосе констатировала она. Анна приложила к процессу «назюзюкивания» всю свою энергию, чтобы отключиться в прямом смысле слова и хоть на короткое время выкинуть из головы мысли о «чертовом австрийце». Это ей удалось, вот только теперь от головной боли Аня не могла ни моргать, ни глотать, ни думать.

Всё в это утро было не так, вода из крана падала в раковину с шумом Ниагарского водопада, тиканье часов напоминало выстрелы. «Да, – “любовалась” собой Анна, – хороша… Ничего не скажешь… что же это я так опухла? Вроде алкоголь приводит к обезвоживанию, откуда такие жуткие отеки? Пить… пить… пить, да это главенствующая мысль у меня в голове. А вторая: я дура, потерявшая самого чудного мужчину на свете! Ого! Ура! Победа! Жажда вытеснила мысли об Эрвине на второе место. Надолго ли? На момент похмелья. Куда я теперь в таком виде? А ведь у меня на сегодня была назначена какая-то встреча… Что надо сделать? Вымочить лицо в чае, приложить к мешкам под глазами лед или разрезанную картофелину? Ой, как же мне хреново… Боюсь, ничего не поможет… А ведь через два дня Рождество, Таня пригласила меня в гости. Наверное, месяц ничего спиртного пить не смогу», – думала Аня, залезая в ванну, и, стуча зубами, открыла холодную воду. Дикий крик известил о ее победе над сном, но не над дурными мыслями.

Придя на работу в разобранном, но уже более или менее вменяемом состоянии, Анна сразу же наткнулась на холодный взгляд секретарши, сидящей с примочкой на голове. Оно и понятно, ведь она тоже участвовала во вчерашней вакханалии.

– Аня, тебя ждут в приемной, – шепотом проговорила она.

– Кто?

– Я не знаю, заказчик или наш конкурент.

Аня поняла, что большего она сегодня от нее не добьется, и вошла в приемную с длинным столом и множеством современных удобных стульев. На одном из них, развалившись, сидел Эрвин в темных джинсах и светло-кремовом джемпере крупной вязки, удачно оттеняющем его смуглую кожу и темные волосы.

«Только не сегодня!» – пронеслось в голове Анны, подумавшей о своем непрезентабельном виде. Ее просто разбил паралич, видимо, укол от столбняка в Австрии все-таки не помог.

– Привет! Чудно выглядишь, – тихо сказал Эрвин, и его голос пролился музыкой, так она по нему соскучилась.

– Здравствуй, и спасибо за ложь. Я-то знаю, что сейчас выгляжу не ахти.

– Дела? Заботы? – улыбнулся одними уголками губ Эрвин.

– Ага, спасение мира, как всегда. – Аня не выдержала его взгляда и отвела глаза. – Зачем приехал? Повидаться? Поиздеваться? Или тебе понадобился перевод?

– Я соскучился, – просто ответил Эрвин.

– А мне не нужны эти наезды, только раны теребишь. И отношения такие не нужны: в Москве у тебя будет одна, в Австрии – другая.

– Все-то ты решила, и все ты про всех знаешь, – усмехнулся Эрвин, – и вдобавок столько условий и склочный характер. Хорошую же я себе выбрал невесту.

– Да, я такая, и не зли меня, у меня похмелье, – поморщилась Анна.

– Еще и алкоголичка… – притворно вздохнул он.

– Скорее любительница выпить, – поправила она, садясь на стул напротив и сверля его взглядом.

– Так вот что, любительница. Я приехал к тебе и больше не уеду.

– Что? – не поняла Анна.