– Вы представляете мое изумление?! – сбивчиво говорил он. – Если у нас ДНК состоит из двадцати трех пар хромосом, то у этих существ их целых сто девяносто шесть!!!

– Что это им дает? – задумчиво почесал подбородок Лукин.

– Да хотя бы то, что этот кусок плоти до сих пор жив! Мало того – его клетки делятся! – потрясенно продолжал Дмитрий. – Вы, наверное, заметили, что эти существа бескровны?

– Вероятно, за многие века, которые, судя по всему, миновали с момента падения, кровь этих существ испарилась, – развел руками руководитель группы.

– Да поймите вы! – воскликнул Петраков. – Кровь как таковая им была не нужна! Каждая клетка их тела – совершенно уникальный самостоятельный организм. Тела этих пришельцев – абсолютно независимые автономные биологические объекты! Вы же видели, как солдаты буквально нашпиговали их свинцом, а они как ни в чем не бывало продолжали действовать – по всей видимости, выполняя данное сотни лет назад указание – охранять командный отсек.

– Подождите, подождите! – замахал руками Лукин. – Вы хотите сказать, что они не зависят от пищи, воды и воздуха?! Что уничтожить их может только взрыв или напалм?!!

– Да! – радостно кивнул Дмитрий Сергеевич. – Вдобавок они способны к регенерации!

– Любой организм или клетка испытывает потребность в питании – это непреложная истина! – менторским тоном изрек Лукин.

– Судя по тому, что фрагмент тела пришельца не только живет, но и стремится к регенерации, – питается он энергией в чистом ее виде! Больше мне на ум ничего не приходит… – заявил Петраков. – Могу лишь предположить: солнечный свет, энергия космоса… энергия других биологических видов. Кстати, работая над образцом, я довольно быстро почувствовал себя утомленным до такой степени, что отправился домой для восстановления сил.

– Хотите сказать, что перед нами – биологический вампир? – изумился профессор и надолго задумался.

Дмитрий Сергеевич решился наконец прервать его раздумья:

– И что самое интересное – лишившись энергии, поступающей к клеткам, организм впадает в некоторого рода спячку, расходуя собственные ресурсы – наименее важные органы и клетки отдают свою энергию более значимым. Впрочем, когда тело вновь получает достаточно сил – отмершие клетки легко регенерируются.

Лукин потрясенно посмотрел на подчиненного и рассеянно произнес:

– Отчет о проделанной работе и сам образец передадите своему коллеге – Самойлову, которого я сегодня же вызову из центра. Приказываю сохранять все результаты в строжайшей тайне, приравнивая ее к государственной. О последствиях распространения рассказывать не буду – сами все знаете. Можете идти…

Петраков растерянно посмотрел на начальника, хотел что-то сказать, но, увидев, что Лукин демонстративно погрузился в чтение каких-то бумаг, понял, что разговор окончен, и вышел из кабинета. Обида клокотала в его груди – такого отношения к себе он никак не ожидал. Вышвырнули из уникального проекта, словно какого-то мальчишку, наказав держать язык за зубами. С Самойловым, занимавшимся при ФСК весьма секретными исследованиями в закрытой лаборатории, Петракову доводилось пару раз встречаться на конференциях. Это был моложавый и строгий человек, не чуждый здорового карьеризма и весьма талантливый. Его нестандартное мышление подходило для данных изысканий как нельзя лучше, но вдвоем с Лукиным они могли составить взрывоопасный коктейль… Всем известно, до чего могут доиграться чрезмерно окрыленные успехом ученые…

Петраков как в воду глядел, – едва прилетел с Земли Самойлов, Лукин тут же со своими ассистентами и командиром роты спецназа провел экстренное собрание. Охрану вокруг корабля усилили настолько, что даже мышь не могла проникнуть на его территорию незаметно. Пропуска на место исследовательских работ выписывал лично Лукин, который теперь очень редко появлялся в городке: он, Самойлов и их небольшая группа практически жили на территории корабля. Чем они там занимались – известно лишь Богу, но то, что деятельность там кипела вовсю, сомнений не вызывало. С Земли поставлялось секретное оборудование, тщательно упакованное в большие пластиковые коробки, которое военные тут же перетаскивали в космический корабль. По городку ходили слухи, что группа изучает какой-то особо опасный вирус, поэтому введен пропускной режим и особая секретность. Петраков, знавший истинную причину всей этой возни, угрюмо молчал, анализируя сложившуюся ситуацию и прогнозируя дальнейшие действия коллег…

Вскоре самые мрачные его предположения начали формироваться во вполне реальные прецеденты. Однажды, сильно порезав руку, Дмитрий наведался в местную поликлинику. Пока добродушный полный фельдшер бинтовал кисть его правой руки, Петраков невинно поинтересовался:

– А что, уважаемый Тимофей Егорович, не участились ли случаи смерти среди заключенных?

– Пожалуй, да, – задумчиво ответил фельдшер. – Хотя данные о кончине больных поступают теперь лично от Лукина.

– Как это? – изумился Дмитрий. – Он что, лечит больных на корабле?

– Вроде бы да, – замялся Тимофей Егорович. – Именно туда по особому распоряжению доставляют умирающих и больных зэков. Недавно один из спецназовцев подхватил воспаление легких – так и его туда отвели…

Внезапно фельдшер спохватился и шепотом произнес:

– Только я вам ничего не говорил! Мне и самому все это кажется очень странным. Палаты в госпитале почти пустые, а всех больных и умирающих везут на корабль, причем – исключительно мужчин, еще не старых… Может быть, они там новую вакцину изобрели или реабилитационный центр какой на корабле обнаружили… Я как-то спросил главврача о судьбе больных, так он приказал не совать нос не в свое дело. А как не в свое – свидетельства-то о смерти выписывать мне… Не дай бог проверка какая из центра!

– Ясно… – мрачно ответил Дмитрий и покинул медкабинет.

Получается, что Лукин и его бравая команда теперь ставят опыты на людях. Скорее всего, пытаются придать им качества пришельцев. Но как? Изменяя их ДНК?! Убивая, а потом воскрешая из мертвых?!!! О подобном Дмитрию Сергеевичу даже думать не хотелось. «Да ну, бред все это! Может, действительно вакцину какую изобрели», – попытался он себя успокоить, но неприятный осадок после разговора с фельдшером все же остался.

Однажды, когда Дмитрий Сергеевич исследовал пробы, взятые у некоего земноводного, которые ему всучил куратор, в лаборатории раздался телефонный звонок. Петраков вздохнул и, сняв перчатки, поднял трубку.

– Алло, кто это, Дмитрий Сергеевич? Лукин говорит. Слушай, огромная просьба к тебе: там в госпитале солдатик один, каким-то насекомым укушенный, лежит. Будь так добр – доставь его на корабль, а то фельдшер куда-то запропастился. Пропуска на вас я сейчас выпишу. Самойлов его у тебя перехватит на входе в объект. Сделаешь?

– Конечно, – буркнул в трубку Дмитрий и снял рабочий халат.

В здании напротив располагался госпиталь городка. Спросив у пожилой медсестры о новом больном, Петраков узнал номер палаты и проследовал к больному. Выглядел молодой лейтенант действительно неважно – левая сторона лица и шея сильно опухли и были какого-то багрового цвета.