Анализируя ход воздушных боев 12 июля, можно отметить, что в большинстве своем лишь опытные советские пилоты-истребители смогли одержать победы — их доклады в документах частей выглядят наиболее правдоподобно. Так, после точных очередей Героя Советского Союза П. И. Муравьева из 64-го гв. иап выбросился на парашютах экипаж Bf-110 из состава 1./ZG1. Согласно данным генерал-квартирмейстера, это был единственный самолет данного типа, потерянный в первый день сражения. Еще одна победа 12 июля принадлежит майору А. М. Числову (Герой Советского Союза с 24.8.43) из 63-го гв. иап. Атака Ла-5 советского аса оказалась роковой для экипажа He-111 из состава 8./KG4, который взорвался в воздухе. К слову сказать, на следующий день А. М. Числов уничтожил еще один «хейнкель». На сей раз его жертвой, по всей видимости, стала машина из состава 4./KG4.

Штурмовики 15-й воздушной армии, как и истребители, действовали над полем боя мелкими группами, численностью от 2 до 6 самолетов, и в ходе первого дня сражения, как говорится, «погоды не сделали». Действия пар и четверок «охотников» по немецким штабам и дорогам особого успеха не принесли, хотя одной из групп Ил-2 3-го шак и удалось точно «уложить» свои бомбы в расположении вражеского штаба в Кишкино под Волховом. И все же сил шестерок штурмовиков не хватало для эффективного воздействия на немецкую оборону.

Неудивительно, что, совершив за 12 июля всего 196 самолето-вылетов, пилоты 3-го шак и 225-й шад, ценой потери 9 Ил-2, добились весьма скромных результатов. Например, соединение генерала М. И. Горлаченко, авиаторы которого 147 раз поднимались в воздух, подавило огонь четырех батарей пушечной и двух батарей зенитной артиллерии, а также уничтожило склад боеприпасов, 5 танков и 5 автомобилей.

Сравнивая действия советской и немецкой ударной авиации, отметим, что экипажами самолетов Ju-87 6-го воздушного флота удалось выполнить за день 419 самолето-вылетов. Действия своих пикирующих и горизонтальных бомбардировщиков полностью удовлетворили командование группы армий «Центр». В итоговой сводке 6-го воздушного флота отмечалось, что авиаторами в течение первого дня боев было уничтожено 35 советских танков и 14 артиллерийских орудий.

Активность немецких бомбардировщиков значительно затруднила продвижение армий A. B. Горбатова и В. Я. Колпакчи. Стремительного прорыва у войск 3-й и 63-й армий не получилось — 12 июля им удалось продвинуться на 5, максимум 8 километров. Все это резко контрастировало с успехами 11-й гвардейской армии Западного фронта, которая буквально смела оборону противника у северного основания Орловской дуги, продвинувшись за день на широком фронте в глубину до 12 километров.

Подведем некоторые итоги первого дня воздушных боев. За 12 июля пилотами 15-й воздушной армии было заявлено об уничтожении в 48 воздушных боях 67 самолетов противника. При ближайшем рассмотрении эта цифра имеет мало общего с реальными потерями немецкой стороны. По данным генерала-квартирмейстера, за 12 июля было потеряно по всем причинам 17 самолетов (5 — FW-190, 7 — Ju-87, 2 — Bf-110, 1 — He-111, 2 — Ju-88), как минимум восемь из которых погибли в воздушных боях. Кроме того, еще два самолета получили повреждения. Среди соединений 1-й авиадивизии наибольшие потери понесла эскадра StG1, недосчитавшаяся 7 Ju-87. Из них одна машина получила тяжелые повреждения, две погибли в столкновении, а остальные были сбиты зенитной артиллерией. В то же время потери объединения генерал-лейтенанта Н. Ф. Науменко составили за день 45 самолетов, из которых 27 пришлось на части 1-го гв. иак. Согласно немецким данным, в районе Орловской дуги, в том числе в полосе наступления левого крыла Западного фронта, за 12 июля было уничтожено 87 советских самолетов. Особенно отличились экипажи I и III/JG51, претендовавшие на 19 и 25 побед соответственно. По 5 побед было на счету командира 1./JG51 Йоахима Бренделя и Габриели Таутшера (Tautscher Gabriel) из 9./JG51.

Говоря об интенсивности использования авиации противоборствующими сторонами, отметим, что немецкие экипажи 12 июля поднимали свои самолеты в воздух чаще советских, ответив 1111 самолето-вылетами на 686 дневных самолето-вылетов, произведенных экипажами 15-й воздушной армии. Командование 6-го воздушного флота старалось использовать свои силы с максимальной интенсивностью. Так, 26 из 85 вылетов разведчиков были выполнены с бомбами на борту. Существенное влияние на противостояние в воздухе оказали неблагоприятные метеоусловия. Только в 6-м воздушном флоте 96 самолетов вынуждены были вернуться на свои аэродромы, не выполнив боевого задания по причине плохой погоды.

Следующий день должен был стать решающим в развернувшемся сражении. Для завершения прорыва обороны 35-го армейского корпуса командующий Брянским фронтом принял решение о вводе в бой своей главной ударной силы — 1-го гвардейского танкового корпуса. Его командир, генерал-майор М. Ф. Панов, получил приказ в ночь на 13 июля переправить танки на западный берег реки Зуша и сосредоточить их для атаки в общем направлении на Моховое. Атака корпуса должна была начаться сразу после захвата стрелковыми частями крупного опорного пункта немецкой обороны Евтехов. Для прикрытия с воздуха бригад 1-го гвардейского танкового корпуса выделялись истребители 3-й гв. иад. Штурмовые соединения 15-й воздушной армии получили приказ осуществлять непосредственную огневую поддержку наземных войск, а также атаковать подходящие к полю боя резервы противника.

13 июля погода над линией фронта продолжала оставаться плохой — небо затянула плотная облачность, которая, как казалось, ограничит активность авиации. Однако воздушное сражение, развернувшееся над полем боя, носило беспрецедентно ожесточенный характер. Уровень понесенных в этих боях обоими противоборствующими сторонами потерь можно сравнить лишь с первым днем Курской битвы. Впрочем, начало дня не предвещало столь драматических событий.

На земле войскам Брянского фронта в первую половину 13 июля сопутствовал успех. К 8 часам утра Евтехов был окружен наступающей советской пехотой и вскоре взят штурмом. Тем самым были созданы предпосылки для ввода в бой бригад 1-го гвардейского танкового корпуса. Однако, как оказалось, планам генерала М. М. Попова сбыться было не суждено. Сосредоточенный в районе Иван, Затишье, Вяжи танковый корпус вследствие плохой маскировки был обнаружен немецкой авиацией и тут же подвергнут сосредоточенным ударам с воздуха.

Урон, нанесенный танкам, был сравнительно невелик, однако вспомогательная и легкая техника пострадала весьма сильно. «Характерно, что, несмотря на массированное применение противником авиации (в среднем 500 самолето-вылетов на наши боевые порядки в день), боевые повреждения от авиации сравнительно невелики, а по сравнению с повреждениями от артогня даже незначительны. В то же время свыше 60 % повреждений вспомогательной материальной части следует отнести за счет авиации», — доносил генерал М. Ф. Панов в штаб Брянского фронта[189].

О незавидном положении, в котором оказались танкисты 1-го гвардейского танкового корпуса, повествуют строки доклада 3-й армии: «По рассказам прибывшего в район Евтехов начальника оперативного отдела ШТАРМА-3 полковника Владимирского, весь корпус, сбившись в лесах, вместо движения вперед нес громадные потери от авиации противника. Опушки лесов были загромождены машинами, много танков сгорело на поле и в лесах. Около машин лежали убитые и раненые танкисты. Среди личного состава 1 гв. тк распространился панический слух о готовящейся якобы на него мощной атаке немецких танков „Тигр“, которых никто не видел»[190]. Как выяснилось впоследствии, за «Тигры» были приняты немецкие самоходные установки.