Ручей был слишком мелким, чтобы в нем купаться. Зато вода оказалась прохладной, кристально чистой, вкусной. Шур подстрелил станнером несколько пичуг, сидевших на ветвях ближайшего дерева, и, пока Максим с Гуней ломали и стаскивали в кучу дрова, выпотрошил и ощипал добычу. Птички хоть и были невелики и костлявы, но, зажаренные на вертеле, вкус имели отменный. Не сговариваясь, друзья вылили из фляг опротивевший бульон, прополоскали их, наполнили чистой водой. Этот мир обещал не оставить их голодными.

Мир выглядел чем-то средним между Добрией и Коолайнель. Он не был таким красочным и приторно-прекрасным, как мир лупоглазов. И одновременно в нем не было вечного добрийского увядания. Максим попробовал придумать шкалу для пройденных миров. Коолайнель несомненно был июлем, Вирия – июнем, Добрия походила на август, «Гвыхия» – на март. А теперь они попали в май. Тепло, но не жарко, свежая зелень вокруг, в воздухе нет запаха пыли. Ему очень нравилось это время года. Учеба в школе заканчивается, еще немного – и каникулы, куча свободного времени, море, солнце, отдых. Сейчас он снова попал в май. Только это была не Земля. Похожее, но другое. Максим не смог узнать ни одного дерева, росшего в лощине, ни одного кустика, ни одной былинки. Даже пичуги, которых они зажарили и съели, даже многочисленные жучки и козявки, снующие в траве, не походили на тех, что ему доводилось видеть на Земле. Конечно, можно убеждать себя, что и в ботанике ты не силен, и мест посетил на родной планете не так уж много. Убеждать можно, но не нужно.

К реке они вышли спустя три часа. Была та широкая, полноводная, как Мотеца у Главца. И так же оба берега оказались пологими. Хотя, не совсем пологими – с этой стороны вплотную к воде подступал склон холма, поросший все теми же, похожими на пушистые зеленые шары, деревьями.

Шур подошел к урезу воды, прищурился, вглядываясь в противоположный берег. Произнес:

– Это цивилизованный мир. На той стороне – возделанные поля.

Коротышка хмыкнул, почесал макушку.

– Нам же на ту сторону не надо, а?

– Как раз надо, – возразил Максим. – Давайте решать: здесь будем переправляться или выше по течению?

– А чиво решать? Я плавать не умею, а дальше, мож, мелко будет.

– Может, и мелко, – задумчиво произнес сфинкс. – Но переправиться стоит здесь. Иначе местные жители решат, что мы прячемся. Кто прячется, у того враждебные намерения. Лучше сразу установить контакт.

– Эвона, контакт! А ежели здесь гвыхи какие-нибудь живут? Лучше не высовываться, пока не заметили.

– Уже заметили.

– Почем знаешь?

– Смотри.

Он повел головой влево, и все повернулись вслед за ним. Неподалеку от места, где они стояли, на берегу лежали две лодки. Чуть далее угадывались туго натянутые лески, тянущиеся к разноцветным поплавкам на воде.

– Гы, рыбачат, – удивленно хмыкнул Гуня. – А хозяева где?

– Хозяева увидели нас и спрятались. Если мы уйдем, они оповестят сородичей. До двери нас могут не допустить. Если она еще…

Он не договорил, Максим и так понял: «Если она еще существует». Но произносить вслух подобное ему тоже не хотелось. Если и та дверь закопана, то, чтобы найти ее, чтобы разрыть целый холм, им понадобится много дней работы… А то и месяцев! Инструменты вдобавок. И главное, чтобы никто не мешал.

Коротышка покосился на спутников и пошел к лодкам. Отбросил палку в сторону, сложил руки рупором, закричал, повернувшись к покрытому лесом склону:

– Эгей, вы где? Мы друзья, мы тоже криссов не любим! Мы от них сбежали!

– Не старайся, они боятся. Возможно, это дети рыбу ловят, – остановил его Шур. – Нужно переправиться на другой берег.

Он подошел к лодкам, начал их внимательно осматривать. Огница и Максим подошли следом.

– Макс, тут люди живут, – шепнула девушка. – Смотри, лодки, как у нас в Добрии. И весла.

Сфинкс посмотрел на нее, затем перевел взгляд на топчущегося поблизости коротышку. Сказал:

– Размеры отличаются.

– Точно, – согласился Гуня. – В одну не поместимся, нужна обе брать.

– Если заберем обе, как рыбаки назад вернутся? – возразил сфинкс. – Это будет недружественный поступок.

Он повернулся к лесу, громко и внятно произнес:

– Мы возьмем вашу лодку, чтобы переправиться через реку. Мы оставим ее на берегу. Мы не присвоим ваше имущество.

– Думаешь, они тебя поняли? – с сомнением спросил Максим.

– Надеюсь. – И, столкнув одну из лодок в воду, скомандовал: – Гундарин и девушка садятся в лодку. Мы переправимся вплавь.

Едва Максим перевел это распоряжение для Огницы, как она запротестовала:

– Почему это? Макс, я лучше тебя плаваю. Давай ты залезай в лодку.

В ее предложении была и логика, и какая-то непонятная на первый взгляд правильность. Максим ощущал эту правильность, но признать не мог. Что же получается, он будет в лодке рассиживать, веслом помахивать, а девчонке вплавь перебираться? Как будто он слабее ее! Шур эти умозаключения понимал прекрасно, потому и предложил в лодку посадить девушку. И в этом тоже была логика… Только правильности не было.

Гуня над всеми этими сложностями не раздумывал и повторных приглашений не ждал. Запрыгнул на борт, схватил весло, рявкнул на Огницу:

– Рыжая, ты чего там застряла? Ну-ка, иди сюда! На весла сядешь, раз такая дылда здоровенная вымахала! А в водичке плескаться любой сумеет.

Плыть, придерживаясь рукой за борт, оказалось не тяжело. И пусть река была широкая, но зато медленная. Огница легко справлялась с течением, лодку почти не сносило, она шла ходко. Да и то сказать – лодка маленькая, легкая, с такой и ребенок справится. Если бы не Гуня, ерзавший на носу, то и дело вскакивавший, чтобы лучше рассмотреть противоположный берег, было бы совсем хорошо.

С противоположного берега их заметили, когда они миновали середину реки. Не исключено, что заметили и раньше, но теперь на берегу собиралась толпа. Двуногие, двурукие, в штанах и рубашках – Максим решил было, что княжна права, и они попали в человеческий мир. Но тут Шур, плывший рядом, проронил:

– Так я и думал…

А Гуня радостно завопил из лодки:

– Глядите, это ж мои сородичи! Это ж Од’дом! Уря!!!

И Максим, наконец, понял – по берегу снуют не люди, а олли. Целая толпа коротышек.

Однако настроена эта толпа была отнюдь не дружелюбно. Какое-то дреколье, вилы, лопаты, топоры в руках – это еще полбеды. Но двое держали нечто, весьма смахивающее на арбалеты. И когда в нескольких метрах от лодки в воду ушла, громко булькнув, стрела, Максим удостоверился, что не ошибся. Точно, арбалеты.

Вторая упала ближе, прямо перед носом лодки. Третья – еще ближе. Гуня испуганно оглянулся на друзей.

– Они чиво там, ополоумели? – Он замахал руками, закричал: – Эгей, тута свои! Хватит пулять-то!