профессионализм – сжатый обмен мнениями и строгую дисциплину. Голд вспоминал о крепнущих дружеских отношениях. Между шпионскими сюжетами они обсуждали взаимный интерес к шахматам и классической музыке. На эту тему они даже сочинили историю (русские называют это «легендой») о том, как познакомились на концерте симфонической музыки в Карнеги-холле. Фукс даже откровенничал о своей сестре, которая жила в Кембридже, штат Массачусетс, и имела семейные проблемы. Голд, в свою очередь, рассказал Фуксу о своих детях-двойняшках и жене, рыженькой красавице, которая одно время работала моделью в универмаге Гимбелс. Это было полнейшим вымыслом – фантазией одинокого мужчины, – но Голд позволил себе утешиться выдумкой в дружеской компании.

Физик, участник Манхэттенского проекта, коммунист и советский шпион Клаус Фукс (с разрешения U.S. National Archives and Records Administration).

Голд также стремился произвести впечатление на Фукса своими научными познаниями. Это ему не очень удавалось. Во время одной встречи Фукс признался, что его группа не может найти способ обогащения урана, а это первый этап создания основы атомной бомбы. Голд тут же предложил им попробовать термодиффузию, процесс, которым он занимался в своей работе. Фукс отмахнулся от этой идеи как от любительской, что уязвило Голда. (Фукс не знал, что в рамках Манхэттенского проекта уже работает завод термальной диффузии; без него во время Второй мировой войны урановая бомба не была бы создана.)

В июле 1944 года около Бруклинского музея должна была состояться их восьмая встреча. Фукс не появился. Это встревожило Голда, поскольку Фукс отличался пунктуальностью. Но у них была зарезервирована встреча через несколько дней в районе Центрального парка, поэтому Голд ушел.

Вторую встречу Фукс тоже пропустил. В голове Голда замелькали мысли об уличных бандитах. В расстроенных чувствах он уехал в Филадельфию. Он не знал, где живет Фукс и как с ним связаться. Бесценный шпион – и его хороший друг – внезапно исчез без следа.

Волноваться ему не стоило. С Фуксом все было хорошо, даже прекрасно – он только что выбил себе приглашение в святая святых Манхэттенского проекта, в оружейную лабораторию в Лос-Аламосе.

Фукс уехал столь внезапно, что даже русские не знали, где он. Благодаря какой-то тайной схеме куратор Голда в Нью-Йорке вычислил последний адрес, по которому проживал Фукс, рядом с Американским музеем естественной истории. Он передал информацию Голду. Тот купил у букиниста роман Томаса Манна «Иосиф-кормилец», надписал внутри имя Фукса и его адрес и отправился по этому адресу в четырехэтажный особняк, якобы вернуть книгу. Дверь оказалась открыта, он вошел, но встретился со скандинавской парой, которой принадлежал дом. Голд спокойно объяснил ситуацию с книгой. Это убедило супругов, но они сказали, что Фукс съехал, не оставив нового адреса.

Русские от безысходности пошли на большой риск и через несколько недель отправили Голда в Кембридж, к сестре Фукса Кристел. Голд приехал с книгой и коробкой конфет для ее детей – племянника и племянницы Клауса. Кристел тоже понятия не имела, куда пропал брат. Но Голд проявил настойчивость и, совершив несколько безрезультатных поездок, однажды январским днем заметил Фукса, сидящего в гостиной дома Кристел. Должно быть, у него резко отлегло от сердца – ведь от их последнего контакта прошло семь месяцев. Но облегчение длилось недолго. Когда Голд постучал, Кристел открыла дверь и резко отшила его, сказав, что брат не желает его видеть. Ему лучше приехать через два дня. Голд ушел ошарашенный и в расстроенных чувствах – он совершил длительную и дорогую поездку, чтобы увидеться с другом, и не имел возможности найти время еще для одной поездки.

Тем не менее, как и было сказано, через двое суток он вернулся, даже с новой коробкой конфет для детей. На этот раз Фукс вышел из дома, и во время прогулки извинился перед Голдом, объяснив, что муж Кристел был дома и их встреча могла вызвать подозрения. Потом оба вернулись в пустой дом, пообедали, Фукс перешел к формальностям и сделал выговор Голду за то, что его слишком частые визиты могут компрометировать его сестру. Отныне они будут встречаться в Санта-Фе.

Голд застонал. Это означало необходимость еще более длительных, более дорогих поездок. Нельзя ли встречаться где-нибудь в другом месте? Фукс ответил отказом: он был слишком важной фигурой, чтобы часто отлучаться. Он достал карту Санта-Фе и автобусное расписание и сказал, что следующая встреча состоится 2 июня.

Перед тем как расстаться, Фукс передал Голду запечатанный конверт, сказав, что это «исключительно важно». Он не шутил: внутри находились первые чертежи плутониевой бомбы. Голд, в свою очередь, передал Фуксу «рождественский подарок» от Советов. Это был тонкий красивый бумажник с конвертом, набитым мелкими купюрами по пять, десять, двадцать долларов на общую сумму в 1500 долларов (20 000 на сегодняшний день). Подарок вызвал у Фукса раздражение. Как вспоминал Голд, «Фукс держал конверт с полутора тысячами долларов, словно какую-то грязную вещь». Я работаю не за деньги, бросил он. Такая реакция порадовала Голда: как и он сам, Фукс руководствовался не материальными интересами. Ему удалось уговорить Фукса принять бумажник, а деньги он потом вернул советским.

Незадолго до поездки в Нью-Мексико Голд встретился в баре с советским куратором, которого знал как «Джона», чтобы уточнить детали. Чтобы избежать возможной слежки, Джон приказал Голду отправиться на юго-запад кружным путем, поездом и автобусом, делая пересадки в Калифорнии, Денвере и Эль-Пасо. Но тут Голд впервые решил проявить себя. Он уже взял в «Пенн Шугар» аванс в 500 долларов на поездку и не мог позволить себе тратить лишнее время. Он настоял, что поедет напрямую.

Если в этом споре Голд победил, то во втором, более важном, который состоялся в тот же день, ему было суждено уступить. Обговорив детали встречи с Фуксом, Джон сообщил Голду нечто неожиданное: у русских был еще один шпион в Лос-Аламосе, техник. Этот шпион во время поездки Голда будет в Альбукерке, поэтому ему следует заехать туда и взять кое-какие бумаги.

В любом нормальном бизнесе это выглядело бы вполне разумной просьбой. Но в шпионаже это недопустимое нарушение безопасности, огромный риск. Голд все понимал и, чувствуя свою значимость, решил воспротивиться еще раз. «Я встал на дыбы и почти грубо отказался», – вспоминал он.

Но на сей раз Джон остудил его. «Я отвечаю за каждый твой шаг, идиот! – рявкнул он. – Ты не понимаешь, насколько важна эта поездка в Альбукерке».

Выслушав тираду, Голд отступил и, как обычно, согласился. Джон выдал ему листок тонкой бумаги