«Как это прекрасно!»

Какое-то время он просто глубоко дышал, упиваясь этим промозглым и вонючим воздухом. Затем, сделав глубокий вдох, вновь нырнул, чтобы освободить ноги от веревок. И вновь путы легко соскользнули с лодыжек, словно по волшебству…

Нет, волшебства тут никакого не было. Просто хитроумные узлы. Уортингтоны хорошо умели их вязать. Это Лисандр взял веревку из рук Каса, чтобы связать руки Эрону, это было еще в доме, – и ноги в повозке ему связывал тоже он…

Молчаливый таинственный Лисандр, похоже, принял сторону Черного Эрона…

Эрон уверен был: вздумай он возвратиться в Уортингтон-Хаус, ему несдобровать. Но, даже закрывая глаза, видел бледное лицо – ее лицо, окаменевшее и прекрасное, с чуть трепещущей нижней губой…

Ему надо было многое сказать Электре. Очень многое. Разумеется, он не мог открыть ей всей правды про Черного Эрона. И все же ему невыносима была мысль, что она до конца своих дней будет считать его лжецом, бесчестным обольстителем, укравшим ее поцелуй…

«Но ты на самом деле солгал ей, обольстил и украл поцелуй!»

«Да, но вовсе не в силу тех причин, о которых она подумала!»

А истинная причина имела для него жизненно важное значение. Оставалось надеяться, что она и ей хоть немного небезразлична.

К тому же его конь остался на конюшне у Уортингтонов…

Поэтому, едва выбравшись из отвратно воняющей реки и отжав одежду, он пустился в обратный путь. От Темзы до дома Электры он дошел пешком. К тому времени, как он добрел до особняка, солнце было уже довольно высоко, да и одежда на нем почти просохла.

Хромая в бальных туфлях, одолженных у Уортингтонов перед балом, Эрон мысленно клял всех мужчин этого рода на чем свет стоит. И тут увидел уже знакомую карету, стоящую у крыльца. Пара серых коней дремали, уныло опустив морды. Сейчас при ярком солнце хорошо видно было, насколько обветшали упряжь и отделка кареты.

Эрон полагал, что его собственная карета – старая рухлядь, однако эта, похоже, была старше на несколько десятков лет! На крыльцо вышли Кас и Лисандр, и Эрон поспешно отступил в тень.

Молодые Уортингтоны тащили объемистый обшарпанный сундук. Когда они водрузили его на багажник кареты, она опасно покачнулась и затрещала, грозя вот-вот рассыпаться.

Тут Эрон увидел, что на крыльцо вышла Электра. На ней было платье мятного оттенка, поверх надет ладно сидящий темно-зеленый жакет, а на головке красовалась шляпка, украшенная лентами в тон платью.

«Должно быть, сейчас глаза ее зелены словно изумруды…»

В этом наряде, скроенном по последней моде и дивно подчеркивающем изящество ее фигуры, Электра выглядела принцессой среди плебеев. Спору нет, ее братья тоже умеют изящно одеться, если требуется, – выходной костюм Каса вчера выглядел остромодным настолько, что казался чересчур экстравагантным, – но теперь все они были облачены в невзрачные коричневые куртки, подобные собственной куртке Эрона.

Тут появились Айрис и Арчи. На Арчи красовался тот же фрак, что и вчера вечером, – нарядный, но местами лоснящийся. Айрис же была в причудливом многослойном одеянии из прозрачной трепещущей ткани, которая развевалась на ветру словно какое-нибудь средневековое знамя. По крайней мере на ум Эрону пришло именно такое сравнение. Зрелище было бы весьма впечатляющим, если бы Айрис, будто в полудреме, не направилась куда-то вверх по улице, что Кас едва успел подхватить мать под локоть, опасаясь, как бы кто-нибудь из прохожих не врезался в нее.

Мало-помалу из дома высыпали все Уортингтоны, включая Атти и Блисс, вышел даже Филпотт – творец «волшебного чая», выглядевший сейчас на удивление вменяемым. Причиной тому был, вернее всего, слишком ранний час… Айрис, Арчи и Электра перецеловались и переобнимались со всеми по очереди, а затем уселись в карету. Хмурый Лисандр выслушал наставления Дейда, вспрыгнул на козлы – и скрипучая карета покатилась по улице, а вслед отъезжающим замахали многочисленные руки и платочки.

Эрон еще дальше отступил в спасительную тень. Судя по объему поклажи, путешествие займет не один день. Это могло стать существенным плюсом – между ним и Электрой теперь стоит лишь один из Уортингтонов. Арчи и Айрис были не в счет… Если бы он знал, куда они направляются, то мог бы опередить их верхом на Жирной Заднице.

Нет, он вовсе не желал неприятностей. Просто ему во что бы то ни стало необходимо было поговорить с Электрой! Извиниться. Объясниться. И молить ее о прощении…

Тут Дейд обнял за худенькие плечики взгрустнувшую Атти. Его низкий голос Эрон расслышал ясно.

– Она ведь еще не выходит замуж, Атти! Сперва ей надлежит принять предложение. Они пока просто едут в имение герцога Камбертона, чтобы обговорить детали. К концу недели она будет уже дома.

Эрон скрипнул зубами. К черту бредни Дейда! Официальная помолвка связывает столь же крепко, как и брачные узы! Если Электра примет предложение герцога, ей придется либо выйти за него, либо навечно стать в глазах общества парией, неприкасаемой, отверженной!

«Невилл, если ты скрепишь своей подписью брачный договор, ты подпишешь себе смертный приговор! Потому что я не позволю тебе и пальцем ее коснуться!»

Что ж, хорошо. Возможно, ему не удастся ограничиться просто разговором с Электрой…

Пробравшись незамеченным на задворки, Эрон проскользнул в двери конюшни. Обнаружилось, что его несостоявшиеся убийцы зашвырнули скромный сундук с его пожитками в стойло Жирной Задницы, чтобы тот всласть на нем потоптался.

Эрон с наслаждением переобулся в свои удобные башмаки, потом оседлал сопротивляющегося коня, которому, видимо, очень полюбился новый дом. Мощный гнедой конь скалил свои огромные желтые зубы, пару раз наступил Эрону на ногу, то и дело вскидывая задом и ударяя копытами в стену стойла. Эрон шепотом осыпал жеребца отборными ругательствами, всей душой надеясь, что все в доме подумают, будто Жирной Заднице просто блажь ударила в голову…

Тут неподалеку послышались голоса, и Эрон безо всяких церемоний потащил коня за узду – тот тупо упирался, похоже, смекнув, что хозяин вознамерился разлучить их с его возлюбленной Бианкой.

Наконец, чудом увернувшись от оскаленных зубов, Эрон вскочил в седло, вонзил шпоры в бока жеребца и послал его в галоп. Кажется, фортуна благоволила ему – его никто не заметил.

По крайней мере он так чистосердечно полагал…

Со стропил конюшни свешивались, болтаясь в воздухе, две бледные тощие ноги с ободранными коленками, обутые в огромные башмаки, норовившие вот-вот свалиться вниз.

Атти жевала кончик одной из своих многочисленных косичек, задумчиво глядя на открытые двери конюшни. Если она проболтается Дейду, тот оседлает своего Икара, пустится вдогонку и не даст гадкому Хейстингзу разорвать помолвку сестры с герцогом. А если она ничего Дейду не скажет, то события будут развиваться своим чередом.

Электра, разумеется, будет в ярости, если кто-то помешает ее помолвке…