Сутки мы провели на чердаке. В памяти они отложились смутно.Свихнувшийся человек воспринимает мир совершенно иначе. Помню, что сиделаподжав ноги и таращилась в угол. Тихонько разговаривала с Денисом. Мальчику итак досталось, не стоило пугать его еще больше. Он был терпелив и читал«Алису», книгу я с удивлением обнаружила на полке у Веркиной подруги иприхватила с собой. Когда вода кончилась, я спустилась к квартире и тщательнообследовала дверь. Все волоски находились строго на своих местах. Значит, Верао квартире промолчала, и обнаружить нас они пока не смогли. На несколько днейсойдет и эта квартира, правда, очень скоро должна появиться хозяйка, но онаменя сейчас беспокоила мало.

Утром мы отправились в «Городскую справку»: Денис проявлялизрядное терпение и обходился без вопросов, но тут не выдержал:

— Зачем нам туда?

— С чего-то надо начинать, — пожала яплечами. — Попробуем выяснить, где живет Татарин.

— Зачем? — глухо поинтересовался Денис. Я закусилагубу и попыталась отыскать слова, способные объяснить, что происходит в моейдуше. Все слова куда-то запропастились. Денис сам пришел мне на помощь. —Ты хочешь сама с ним разобраться? — спросил он.

— Хочу, — кивнула я. — Если по-другому никакнельзя, значит, я перестреляю всех этих мерзавцев, а там… отправимся куда глазаглядят. Во всеобщем бардаке, глядишь, где-нибудь и устроимся.

— Ага, — кивнул Денис, подозреваю, к этому моментуон уже понял, что я спятила. Однако воспринял это как должное. ТатариновыхАлександров, подходящих по возрасту, в городе оказалось только пятеро, чему яот души порадовалась. Приткнув машину на стоянке возле магазина, мы натроллейбусе отправились по адресам. Первые три отпали сразу, двое отцысемейств, пьющие, работящие, третий — непьющий, являлся хозяином желтого«Запорожца», который стоял у подъезда и очень действовал на нервы соседям.Сведения очень ловко добывал Денис, пока я сидела где-нибудь в тенечке наскамеечке. Мысли в голову приходили одна затейливее другой. Четвертый Татариновоказался нашим. Денис вернулся очень быстро.

— Он, — кивнул удовлетворенно. — Говорил спацанами, у него белый «Опель», живет один, квартира двухкомнатная, баб частоприводит, носит пушку, и по всему видно, что бандит. Наш, точняк.

— Как выглядит, узнал?

— Высокий, худой, волосы не светлые, не темные, забыл,как называются…

— Рыжий, — усмехнулась я, а Денис засмеялся, чемочень меня порадовал.

— Нет, не рыжий.

— Тогда темно-русый.

— Пусть будет так, — кивнул он. — Лицо тожедлинное, худое, нос тонкий, ни бороды, ни усов, одевается всегда в черное,такая у него мода. В жару и то в черной футболке.

— Ясно, как ворона. Должно быть, точно наш.

— Пятого проверять будем?

— Конечно.

Пятый оказался в загранкомандировке, отбыл пару месяцевназад.

— Что теперь? — проявил любопытство Денис.

— Надо выяснить, кто был с ним в сауне, — раз.Изучить его привычки и дневной распорядок — два. Где его удобнее зацепить —три.

— А как мы это узнаем?

— Придется за ним последить.

— Саш, у него же «Опель», вряд ли он пешком ходит. Анашу «копейку» вполне может засечь.

— Я думала об этом и, честно сказать, беспокоюсь.Засечь нас может не только Татарин, но и любой мент. Надо менять внешность.

— Как это? — ахнул он, думая, наверное, опластической хирургии.

— Для начала мы тебя пострижем, — пояснилая. — А то зарос, одни уши торчат, точно у осленка. — И повела его вближайшую парикмахерскую. В магазине рядом я купила два тюбика краски, решив,что темные волосы Дениса надо осветлить, а мне, соответственно, стать брюнеткой.Дома я устроилась перед зеркалом, положив на плечи полотенце, протянула Денисуножницы и сказала:

— Режь по самые уши. Постарайся ровнее.

— Саш, жалко, — прошептал он.

— Нашел чего жалеть — волосы, — усмехнуласья. — Они ж вырастут. Режь.

— А чего в парикмахерской не подстриглась?

— В парикмахерскую завтра зайду, а сегодня не пошлаиз-за боязни: тебе мои волосы жалко, может и мастер в парикмахерской пожалеть,расскажет кому при случае, а тот по закону подлости нашим недругом окажется. Ився конспирация насмарку. Люди на меньшем засыпались.

Денис смотрел уважительно, как видно, решив, что свихнуласья не окончательно, точнее, одним каким-то боком, а потом начал меня стричь.Старался чрезвычайно, сопел и язык высунул, работой остался доволен.

— А тебе и так хорошо, — заметил он с некоторойгордостью.

— Точно, — согласилась я. — Нашему подлецувсе к лицу. Идем менять окраску.

С Денисом я немного перемудрила. Он стал оранжевым, словноапельсин. Веснушки, до этой поры почти незаметные, выступили на физиономииточно желтые одуванчики. Он стал похож на домовенка Кузьку. Денис сначаларассердился, но после прочтения мною десятиминутной лекции согласился, чтомаскировка классная и узнать его теперь трудно. Мои волосы сделались черными,как крыло ворона. Некоторое помешательство тоже сыграло свою роль, и теперь иззеркала на меня смотрело совершенно чужое лицо. Глаза стали светлее, скулырезче, длинная челка закрывала лоб и брови.

— Класс, — сказал Денис. — Можно идти кТатарину.

И мы пошли, заняли позицию на чердаке дома напротив и вскоремогли любоваться тем, как Татарин садится в свой роскошный «Опель». Достать егосейчас было проще простого. Однако я хотела знать, с кем он был в сауне, аТатарин вряд ли станет со мной откровенничать.

Проводив нашего врага пристальным взглядом, мы тщательнообследовали окрестности, особо обратив внимание на парадные, чердаки, переулкии заборы. В общем, присматривали возможные пути отхода. На это ушел целый день.Татарин вернулся около восьми с подружкой, а мы побрели домой. Я прикидывала итак, и эдак, как вычислить его дружков. Хоть и не хотелось, а придется братьмашину и покататься за ним. Денис тоже размышлял, потом решительно заявил:

— Саш, вдвоем такое дело не потянем. Нам нужна помощь.

— Оно бы хорошо, — усмехнулась я. — Толькокто ж поможет?

— В этом районе парень живет, почти взрослый, он здесьфигура. Я его знаю, и он меня. Парень стоящий. Думаю с ним переговорить.