— Я тебе где велела сидеть? — усталопоинтересовалась я, пряча пистолет под сиденьем.

— Я беспокоился.

— Вот из-за таких беспокойных и бестолковых несчастьяслучаются.

— Значит, зря мы с ним встречи искали? — спросилДенис с тоской во взгляде.

— Ну… подлечил, — усмехнулась я. — Едем домойзализывать раны.

Однако сразу домой не поехали, немного попетляли по городу,чтобы убедиться, что за нами никто не следит. Впрочем, шпионский опыт был такимдохлым, что всерьез заметить «хвост» я не рассчитывала и по переулкам кружиласкорее с целью самоуспокоения. Сегодняшние приключения изрядно меня вымотали,и, добравшись домой, я рухнула в постель, даже не подумав об ужине. Денис самотлично позаботился и о себе, и обо мне. Когда я открыла глаза, подошел нацыпочках, заглянул мне в лицо и, убедившись, что я не сплю, сказал ласково:

— Саша, я бульончик сварил, куриный. Вкусный. Принести?

— Давай, — улыбнулась я. — Парень ты неплохой, —заметила я, наевшись досыта. — И польза от тебя явная, хоть ты, конечно,поросенок.

— Верка дурацкое прозвище придумала, а тыповторяешь, — надулся он.

— Ладно, я же шуткой, — устыдилась я и добавила:

— Хорошо болеть, когда есть кому за тобой ухаживать.

— Я много чего могу, — заважничал Денис, — апожрать приготовить для меня плевое дело.

— Сам-то ел, повар?

— Конечно.

— Совсем я тебя забросила, — загрустила я. —Внимания уделяю мало, не воспитываю и даже не кормлю.

— Я ж не дурак, понятие имею: тебе не до этого, —очень серьезно сказал он, хотя я вроде бы шутила. Придвинувшись к стене, яосвободила место с краю дивана:

— Ложись, поболтаем.

Он лег, поначалу как-то неуверенно и отстраненно, но заразговорами придвинулся ближе и про то, что он взрослый, вроде бы забыл. Смешноболтал, смеялся, и я поняла, что сегодняшний день дался ему нелегко, и еще:передо мной совсем маленький ребенок, одинокий, несчастный и ищущий защиты.

— Когда все кончится, поедем к моим родителям вКиргизию. Там такая красота. Тебе понравится, — помечтала я, глядя впотолок. Он осторожно заглянул в мое лицо, кашлянул и сказал робко:

— Хорошо бы… съездить то есть. Я дальше Москвы никудане ездил, да и в Москве-то, если честно, был один раз, давно, мамка меня взоопарк возила, я уж и не помню…

— И в зоопарк съездим, — заверила я. — Вканикулы. Если бросишь курить и учиться прилично будешь. А нет — так необессудь.

— Я ведь не умственно отсталый какой, голова-то варит,и память у меня хорошая. Просто не до учебы мне было.

— То, что ты толковый, я знаю, — фыркнулая. — Где толковый должен был меня ждать?

— Ладно, — отмахнулся Денис. —Перенервничал. — И, помолчав, добавил обиженно:

— Жалко, что Стас нам не помог. Вроде мужик стоящий, аоказался трусом.

— Может, и нет, — задумалась я. — Я головуломаю, и картина вырисовывается все чудесатее и чудесатее. Стас знает то, чтонам неведомо, поэтому и боится.

— Чего ж такого он знает? — удивился Денис. —Вроде и так все ясно.

— Не скажи. Вот мы с тобой прояснением и займемся.

Утром следующего дня я пробовала что-нибудь узнать впрокуратуре. Звонить из дома казалось мне неразумным, и я с полчаса паслась угастронома, пережидая очередь у автомата. За мной тоже народ пристроился,может, оттого разговора не получилось: изъяснялись мы явно на разных языках. Вбольшом гневе я вернулась домой. Денис жарил макароны, так уж вышло, чтовопросами жизнеобеспечения стал заниматься он.

— Без толку? — заметив выражение моего лица,спросил Денис. Я махнула рукой и опять потрусила к телефону, на этот раз вприхожую. Звонила я в больницу, где лежал следователь Степаненко. Тут меняожидала хорошая весть: из реанимации его перевели в обычную палату, состояниенормализовалось, и посетителей он принимает. Вопрос, насколько опасно тудаидти? В любом случае сделать это придется, но сначала я решила еще разнаведаться в сауну. Позвонила Любе и попросила разрешения приехать ипереговорить с двумя девушками.

— Если они захотят, — заметила Люба и добавила:

— Приезжай.

— Я с тобой, — заявил Денис.

— Зачем, скажи на милость? — всплеснула яруками. — Я ж только пару вопросов задать. Сиди смотри телевизор.

— Все равно я с тобой, — насупился он, а яподумала: «А вдруг он просто боится оставаться один?» — и согласилась. Никакихвоенных действий не намечалось, почему бы и не взять его с собой?

В общем, в сауну мы поехали вместе. Верка обрадоваласьродственнику, сунула Денису сотню и заметила:

— Ты вроде даже поправился. Без дураков говорю. Такойаппетитный вид имеешь… Я решила вмешаться и попросила:

— Вера, мне бы с девушками поговорить, с теми, что нафотографии.

— Сейчас позову, — кивнула Верка. Девушки отбеседы не уклонились но ничего полезного не сообщили. Для начала с любопытствомрассмотрели фотографии.

— Ну и чего? — спросила та, которую звали Ира.

— Вы эту вечеринку помните? — с надеждой задала ясвой первый вопрос.

— Не-а. Не помню. И мужика этого не знаю. Хоть убей.Это Стас, и парни его, а кто этот тип — понятия не имею. И не видела никогда.

— Как же так? — растерялась я. — Если вы рядомна фотографии.

— Может, пьяная была или еще чего… Одним словом, непомню, не знаю, никогда не видела.

Вторая девушка дословно все повторила. Свидетели обвинениявспоминать не хотели, впрочем, у меня оставалась надежда, что компетентные людисумеют задать те же вопросы с большей пользой, а пока приходилось признать, чтозатея моя не увенчалась успехом.

Из сауны мы поехали в больницу. Она размещалась в несколькихзданиях, соединенных между собой бесконечными переходами, и в их хитросплетениимог бы заплутаться любой следопыт.

— Да, — с тоской констатировала я, обежав больницупо периметру. — Следят за ним или нет, мы с нашими способностями не узнаеми вполне можем угодить к черту в лапы.

— Сиди в машине, — сказал Денис, — а я пойдуна разведку.