– Неужели ты еще не поняла, Хэлли? – послышался знакомый голос, и из-за деревьев вышел не кто иной, как Ульвар Мортен, мой веселый друг-оборотень. – Мы не в королевском саду.

Позади него замаячил Вальбу – его брат со старшего курса. Ведь братья всегда были неразлучны…

Я четко запомнила этот момент, когда испытала первый страх. И ощущение того, что происходит что-то не то. Если до этого я испытывала лишь легкое недоумение и даже любопытство, то сейчас пришел страх.

Страх. И осознание того, что эти парни мне – не друзья. Разве у друзей бывают такие темные, странные, нездешние глаза?

И еще понимание того, что мы действительно даже близко не в королевском замке, а совсем в другом месте.

А я уже была здесь когда-то. И чуть не погибла.

Словно открылись шоры, и темная аура этого места хлынула на меня со всех сторон, чуть ли не пригибая к земле.

Это был Черный Бор. Вот только не опушка, куда я однажды неосмотрительно забрела, а самые дебри. Возможно, даже центр всего леса. 

Было и еще кое-что, на что я вначале просто не обратила внимание, приняла за полукруглые декоративные элементы вокруг камня.

Вовсе это были не декоративные элементы, а яйца. Постоянно невесть куда исчезающие каменные яйца, как две капли воды похожие на Заветное Яйцо в руках статуи Аригуна.

– Похитители Яиц – это вы? – медленно спросила я, поворачиваясь то к одному, то к другому оборотню. – Но зачем? Зачем вы это делали?

– Затем, Хэлли, – сказал Игорях Иссаволь, медленно приближаясь ко мне. – Затем, что та статуя – обман. 

– Полный обман и надругательство над памятью о нашей маме, – подхватил Вальбу Мортен.

Какой еще вашей маме, шеликун вас разбери?!

Но я уже смутно осознавала – какой, и теперь медленно пятилась.

Оборотни медленно, но неотвратимо окружали меня, заставляя прижиматься к прозрачному камню.

– Аригун не разбивал последнюю кладку Сольрис, – серьезно кивнул Уль Мортен.

Мне на миг показалось, что я брежу. Он был таким… обыкновенным, как в тот раз, когда мы столкнулись в библиотеке, и он тыкал мне в лицо журнал про суккуба. 

– В последних яйцах, которые она успела отложить и хорошо спрятать, находились мы, – медленно сказал Игорях Иссаволь. 

Я уже предполагала, что увижу, и попыталась приготовиться, но приготовиться к такому было невозможно. Оборотни действительно оказались оборотнями. Только трансформировались они вовсе не в крылатых волков.

А в отвратительных червеобразных многоножек, густо блестящих своими влажными многочисленными сегментами и шустро перебирающих ногами – на каждой по две пасти.

Артроплеврами. Самцами, ведь узор на их многочисленных полосках был расположен поперек. А у самок, наоборот, вдоль.

Об этом на истории королевства мне рассказывал Уль Мортен. А ведь я даже не удивилась его осведомленности…

Этого просто не может быть! Сон! Кошмар, вроде того, когда я оказалась в заброшенном королевском замке и увидела кладки яиц Сольрис.

Но на этот раз это был не сон.

Гладкие блестящие тела монстров теснили меня к камню с заключенной внутри девушкой, заставляя прижиматься к странно теплой и от этого противной поверхности.

– Это она? – пытаясь сохранить остатки самообладания, прошептала я. – Это – царица артроплевр? Дриадья Праматерь, но почему Аригун с Ольфозой не спалили ее, не уничтожили в своем драконьем пламени?

– Они не смогли, – голосом Уля Мортена ответил один из плевр. – У драконов хватило сил, чтобы победить ее. Но не уничтожить. Ведь наша мать из другого мира, и могла умереть только в нем. Аригун с Ольфозой не смогли открыть портал, откуда Сольрис была родом. И тогда они приняли иное решение.

– Это не камень, – продолжил его брат-плевр. – Это кенотаф – замороженное драконье пламя, в которое Аригун с Ольфозой вплавили нашу мать, наложив на него мощные чары упокоения. Он стал ее темницей на долгие годы, пока мы взрослели и входили в возраст размножения и расцвет сил. 

– Все эти годы мы думали, как ее освободить, – закончил плевр, который прикидывался королевским ревизором Игоряхом Иссаволем. – Ведь мы должны размножаться, дриада. Но для этого нам нужна самка.

Они синхронно кружились вокруг меня, точно угадывая движения друг друга, словно являлись частью единого организма. Их голоса все меньше напоминали голоса оборотней и все больше становились похожи друг на друга и на шипение, от которого у меня, казалось, вибрируют барабанные перепонки.

Эта одноглазая девушка, их царица, тоже была частью этого организма.

– Хэллия, – услышала я нежный шепот, исходящий прямо из кенотафа, и ее единственный глаз моргнул.

Ее голос. И мои сны.

Все это было неслучайно…

Мамочка, забери меня отсюда! Я-то вообще здесь при чем?! Я на королевский бал собиралась, а не вот это вот все!

Что они задумали?

Что, шеликуны их загрызи, задумали эти мерзкие богопротивные многоножки?

– Мы не можем расплавить это пламя, снять чары упокоения, и выпустить ее наружу, – прошипел один из плевр, подползая ко мне совсем близко. – Но мы можем переселить ее сущность в другое тело. Твое тело, дриада.

Как они собираются это сделать, интересовало меня чрезвычайно. Но в подобной ситуации отвлекаться на болтовню – самое гиблое дело!

Не гиблое дело – только бежать!

Что я и попыталась сделать, призвав на помощь весь свой магический резерв. По моему велению крючковатые корни сосен полезли из-под земли, а сама я рванулась к краю поляны. Словно гигантские уродливые пальцы они пытались схватить плевр. Но жирные лоснящиеся братцы-многоножки были слишком юркими, и легко выскользнули, устремившись за мной.

Корни стоили мне почти половину резерва.

Еще четверть – заклятие невидимости.

Но часть занятия по нему я пропустила, поэтому скрыться целиком не удалось. Я стала полупрозрачной, похожей на болотного призрака, но и то хлеб.   

Черный Бор полностью оправдывал свое название – за пределами поляны, с которой мне удалось вырваться, не было видно ни зги. Черные стволы деревьев тонули в тумане, который тоже казался черным.

Я была дриадой и могла спрятаться в любом лесу, схорониться так, что меня вовек не найти. Но этот лес был не таким… Он был враждебным. Зачарованным какой-то древней, тяжелой и неизвестной мне магией.

Спасаясь от мчащихся за мной плевр, я бежала изо всех сил. И чудовища отстали. Тревожно оглядываясь, пыталась высмотреть их в тумане.

– Хэллия… – вкрадчивый голос Сольрис зазвучал прямо в моей голове. – Я стану тобой, а ты станешь мной. Тебе не уйти!

Споткнувшись, я упала прямо на мох.