Так что не стану я ему ни женой, ни любовницей…

А стану беглянкой. Вернее, мы оба станем беглецами с моим папой, как он до этого и предложил.

Несколько лет поскрываемся по Эльмгостским лесам – они ведь страсть, какие дремучие. А там, глядишь, все действительно забудется.

С этими успокаивающими мыслями я нырнула в прохладное темное нутро кареты.

И тут же попыталась вынырнуть обратно.

Но не дали.

Ужас ужасный, тысяча шеликунов на мою бедную несчастную голову!

Вместо моего батюшки в карете, болтая коротенькими ножками, сидел…

Господин Лиагрим Туни, кто же еще?!

Рядом с ним находился не кто иной, как Ерин, что внушало надежду… Хотя, нет, не внушало. Именно ырка и не дал мне выпрыгнуть из кареты, стреножив обездвиживающим заклятием.

– А вот и моя разлюбезная невестушечка! Соскучилась, поди, душенька? Теперь не кручинься, я здесь, здесь! – карла неприятно ухмыльнулся, показав неприятный ряд черных и острых зубов. – Вот теперь начнется настоящее веселье!    

И карета рванула с места.

По правде говоря, если меня разозлить, я умею и… совсем неприятно!

Но Ерин предал нас с отцом – это стало понятно сразу. А значит, в ход должно было пойти все!

Благо, шеей пошевелить еще могла. Сосредотачиваясь, я встряхнула волосами, а затем…

Они начали расти... Расти, как листья, расти как, как корни, заполняя собой все пространство кареты и норовя запутать в своих удушающих путах лепрекона и ырку.

Туни мне пленить удалось – лепрекон даже разразился бранью, выплевывая цветочки, которые были побочным действием этой непростой ворожбы и тут же набились ему в рот.

Но Ерин не зря был злым духом (и дальним родственником шеликунам, как я сейчас припомнила, он однажды рассказывал). Черная тень просочилась сквозь все мои путы и с легкостью ушла даже от цветочков.

Сверкнула сталь, и меня оглушил выкрик Туни:

– Не смей резать ей волосы, они мне нравятся! Выруби ее, просто выруби и все!

Ерин послушался: в то же мгновение меня накрыла тьма.

Вот только это была не спасительная спокойная тьма, не глубокое заблуждение сна.

Я находилась в этой тьме и слышала шорохи. Справа, слева… Повсюду. Неприятные, пугающие шорохи десятков и десятков длинных червеобразных ножек.

– Хэллия, – раздалось прямо в моем ухе.

Почему этот голос преследует меня?

Это было страшно. Так страшно, что я распахнула глаза.

Самое первое, что я почувствовала – то, что не могу пошевелить даже кончиком пальца. Шею мне тоже предусмотрительно лишили всякой чувствительности. Вместе с головой, разумеется.

Благо, хоть говорить могла.

Я лежала большом плоском камне в некоем подземелье, не лишенном, впрочем, кое-какой обстановки: кровать, какие-то сундуки, ковер полу и трельяж…

Учитывая слухи о богатстве лепреконов, данное место меня вообще не впечатлило.

Зато впечатлили два стоящих рядом манекена: женский, нормального роста, и мужской, достающий ему примерно до пояса.

Но еще больше меня впечатлило то, что манекены были одеты в зеленые свадебные облачения. Парные облачения, между прочим!

– Нет, я определенно люблю зеленый цвет, – тут же заявила я. – Но я не выйду замуж в зеленом свадебном платье! Да еще и такого ядовитого колера! Полная безвкусица! Хоть бы один кружавчик пришли!

– Очнулась, тростиночка моя? Добро, добро!

Туни выкатился из-за шкафа зеленым колобочком, и тут же слюняво приложился к моей руке. При ближайшем рассмотрении выяснилось, что карла еще и довольно плешив, что как-то не добавило мне настроения.

Да и вообще, я, конечно, дриада и все такое, но что-то зеленый меня уже как-то раздражать стал.

То ли дело черный… И золотой. Как чешуя дракона…

– Я был опечален, – грустенько сообщил меж тем карлик, как бы невзначай поглаживая меня по ноге, и трагически заявил. – Ведь все это время вы обманывали меня, фэссарина Сенфрид. Изобретали всяческие уловки, а сами… Сами не собирались выходить за меня замуж!

Туни достал большой зеленый клетчатый платок и принялся то ли рыдать в него, то ли сморкаться. Точно понять было сложно.

Намного больше меня волновала потная ладошка лепрекона на моей щиколотке. Захватническая такая ладошка, прилипчивая…

– По правде говоря, уважаемый господин Туни, я до сих пор не собираюсь, – рискнула вставить я, безуспешно пытаясь дрыгнуть ногой, чтоб стряхнуть его ручку. – Может быть, как-то с вами договоримся? Дайте отсрочку, и я верну вам сумму долга моего отца! Я найду деньги и очень быстро!

– Деньги, деньги! – проскрипел карлик недовольно. – Все вы любите деньги! Всем вам нужны деньги! Еще, еще, еще, еще!

– Э… Мне не нужны. Я, наоборот, их вам отдам. Сама. Только дайте мне немного вре…

– Тсс, голубушка моя! – Туни приложил палец к моим губам, а я в очередной раз подумала, что, несмотря на маленький рост, какой-то он жутковатый. – Вы не понимаете, что болтаете. Мне не нужны ваши деньги! Мне нужна жена и титул фэсса, да-да! Мне нужно торжество у самого короля, на котором сегодня вечером нас объявят парой! Договор подписан и скреплен – вы станете моей женой. Тем более, вы такая душечка, милашечка…

Ладошка лепрекона поползла по моей ноге выше, и я заорала благим матом, припоминая достопамятных шеликунов, Дриадью Праматерь и еще много кого.

Это что это он, карлик греховодный, делать собирается? Это куда это он, стесняюсь спросить, собственно говоря, лезет?

– Ой-ой-ой, – покачал головой Туни. – Благородная фэссарина, а ругается, как самый распоследний орк! Нехорошо, совсем нехорошо. Вы – моя невеста, будущая госпожа леприконесса. А, значит, такие гадкие слова вы употреблять не должны.

Он чего-то там пошептал, и мой голос как отрезало. Вместе с желанием жить. Настырный карла не дает усомниться в серьезности своих намерений – он меня заставит. Просто-напросто заставит…

Все, конец котенку…

Уж лучше бы я согласилась на предложение дракона. Лучше с ним, чем…

Вот только поздно уже об этом думать. Кажется, моя судьба решилась.

Вот так легко и просто.

Все действительно было зря.  

Дриадрья Праматерь, какие же противные у этого карлика глазки! Как мерзопакостно блестят! И так близко…

– Хозяин! Хозяин! Там какой-то фэсс хочет вас видеть!

Я мысленно возблагодарила слугу, который сунулся в подземелье, отвлекая Туни от меня и моей несчастной конечности.

– Он время видел, фэсс этот? – напустился лепрекон. – Гони его в шею, занят я!