С точки зрения здравого смысла эта кукла не могла быть Азот. Ее выставили в почтовом отделении на глазах у большого количества людей, везли откуда-то, проверяли… Нужно все узнать: откуда привезли куклу, где и кто ее сделал, а потом уже отрицать возможности. Если выяснится, что ее никак не могли подменить во время транспортировки, тогда об этой кукле можно забыть.

Я встал со скамейки и снова направился к почтовому отделению. Если уборщица ушла, можно будет перелезть через ограждение и рассмотреть куклу поближе. Однако меня ждало разочарование. На этот раз в помещении почты оказалось несколько посетителей, и на подходе я увидел еще людей. Ничего не получится.

Я бросил взгляд на куклу, и мне показалось, что она пристально смотрит на меня через плечо одного из посетителей.

Выйдя из здания почты, я сразу, не глядя по сторонам, поспешил к 7-му полицейскому участку. На площади перед ним Хатиро Умэда подметал щеткой каменные плиты. Школьницы, которые с ним фотографировались, с криками «до свидания» двинулись к выходу. Умэда ответил им тем же и шутливо отдал честь. Чувствовалось, что он хорошо освоился в роли полицейского, которую играл весьма умело. (Хотя, если подумать, мне не доводилось видеть полицейских, отдававших честь простым смертным.)

Подойдя ближе, я отметил про себя, что у Умэды спокойное приветливое лицо, и он производит впечатление человека, с которым легко разговаривать. Поэтому я без опаски обратился к нему:

– Извините, вы Хатиро Умэда?

– Точно.

Судя по тому, что Умэда не удивился, услышав свое имя из уст незнакомца, он считал себя в Мэйдзи-мура личностью известной.

– Мне о вас рассказал Ёсида-сан. Моя фамилия Исиока. Я приехал из Токио.

При упоминании имени Ёсиды на лице Хатиро Умэды промелькнуло удивление. Сначала дочь Ясукавы, потом Сюсай Ёсида, теперь Умэда… В третий раз я начал пересказывать одну и ту же историю, напоминая себе продавца, рекламирующего свой товар.

Не выпуская щетки из рук, Умэда, поддакивая, слушал мой рассказа какое-то время и наконец предложил мне пройти в полицейскую будку. Усадив меня на стул, сам устроился на сером офисном кресле на колесиках и заговорил:

– Так вот вы о ком… Ясукава… Как его звали? Тот самый пьющий старичок… Ну как же, помню, конечно. Но он уже умер. Надо было ему сюда приехать, он бы здесь еще пожил… А что? Воздух чистый, простор, продукты замечательные. Ему бы тут понравилось, а если б еще выпивать разрешали, то вообще рай.

Как вам моя форма? С детства о такой мечтал. Мне страшно нравилась форма, а если еще саблю прицепить, то вообще слов нет. Ради этого я был готов на все, пусть даже только ради рекламы. Поэтому я по-настоящему загорелся, когда мне предложили здесь работать. Можно было вагоновожатым, кондуктором, но я упросил, чтобы меня назначили полицейским.

Слушая Умэду, я не мог избавиться от чувства разочарования. Он не производил впечатления умного человека. Его восторги по поводу полицейской формы… Вряд ли это игра; скорее всего, он говорил искренно. Добрый, жизнерадостный человек, но – да простят меня за такие слова – судя по его интеллектуальному уровню, трудно поверить, что он мог спланировать целую серию кровавых убийств и хладнокровно их совершить. И потом, он слишком молод, ему не дашь и шестидесяти. Или здешние условия его так омолодили?

Я спросил, слышал ли он такое имя – Хэйкити Умэдзава.

– Хэйкити Умэдзава… А-а! Это меня тот самый пьяница так окрестил. Спятил, похоже. Я сказал, что он меня с кем-то перепутал, а он не поверил. Может, я действительно похож, кто знает. Но ведь этот Умэдзава плохой человек, так ведь? Мало радости, когда тебя принимают за преступника. Вот если б я был похож на генерала Ноги или императора Мэйдзи[60], тогда другое дело. Было бы чему радоваться… Ха-ха-ха!

– Скажите, а где вы жили в тридцать шестом году? Я понимаю, уже сорок лет прошло…

– Это вы интересуетесь насчет ари… али… Как оно там?

– Алиби? Вы хотите сказать – алиби? Нет, что вы! Я просто так спросил.

– Сорок лет назад мне было двадцать лет. Еще до войны, значит… Ага! Я еще жил на Сикоку, в Такамацу[61]. Работал в винной лавке. В учениках ходил.

– Вы и родились в Такамацу?

– Точно так.

– А откуда же у вас осакский акцент?

– Потому что я долго жил в Осаке. Пришел с войны, надо было где-то работать, поехал в Осаку. Тогда многие туда ехали. Там тоже устроился в винную лавку, но она прогорела. Потом я много всяких работ перепробовал. Продавал в ларьке лапшу, работал в мастерской, где делали манекены…

– И там вы познакомились с Ёсида-сан?

– Нет-нет. Мы познакомились гораздо позже. Я тогда работал в Осаке охранником. Уже лет десять прошло… нет, наверное, почти двадцать… В нашем здании… ну которое я охранял… снимал помещение один скульптор. Он устроил там свою мастерскую. И еще делал манекены. Он и предложил мне съездить в Киото, где его приятель организовал что-то вроде клуба любителей кукол. Ну я и съездил. Организатором клуба как раз и оказался Сюсай-сан.

Потом я устроился охранником в Киото и стал помогать Сюсай-сан делать куклы. Он говорил, что это для него просто хобби, но он скромничает. В Японии он самый лучший мастер, тут и говорить нечего. Не только я так считаю, все известные мастера вам скажут то же самое. Он любую куклу может сделать. Особенно у него получается европейский тип лица. Куклы как живые. В Японии больше никто так не может. Гарантию даю.

Когда мы с ним познакомились, он только-только переехал из Токио, и я, как мог, помогал ему устроиться на новом месте. Мы с ним по-настоящему подружились, когда он выполнял заказ для всемирной выставки. Да уж, поработали мы тогда, ночами сидели, есть что вспомнить…

Сюсай Ёсида, несомненно, обладал определенной харизмой, иначе как объяснить, что и Тамио Ямукава, и Хатиро Умэда переехали за ним в Киото. Что касается Умэды, он показался мне человеком легким и, судя по всему, прожил такую же жизнь. Интересно, есть у него семья?

– Семья?.. Была когда-то… жена. Давным-давно. Погибла во время войны, попала под бомбежку. Муж повоевал и вернулся, а жену, оставшуюся дома, убили… И вот с тех пор живу один, наслаждаюсь свободой, привык. Была бы семья, разве б я сюда попал? Сидел бы сейчас на Сикоку, забавный такой старичок…

Может, так и вышло бы. А может, как-то по-другому. Я еще молод. Что я могу сказать по этому поводу?

– Ёсида-сан приезжал к вам вчера?