На шоссе я попал в затор. Солнце садилось; завершив дневные дела, все возвращались домой. Я решил переждать час пик в придорожном кафе и заодно перекусить.

Мысли не оставляли меня и за столиком кафе. Сюсай Ёсида допустил промашку, но это не значит, что поединок с ним будет легким. Он человек умный, с ним будет совсем не так, как с Хатиро Умэдой. Я должен представить такое доказательство, о котором не знает никто, кроме самого преступника.

Однако у Ёсиды был друг, Тамио Ясукава, который был знаком с Хэйкити. Как много Ясукава знал о Хэйкити, мне неизвестно, но Ёсида всегда может сказать, что слышал о нем от Ясукавы, и возразить будет нечего. Ясукава для Ёсиды очень хороший щит.

Покинув кафе, я двинулся дальше и был в Нисикёгоку в начале одиннадцатого. Митараи еще не возвращался. Эмото в одиночестве смотрел телевизор. Я вручил ему сувенир из Мэйдзи-мура, поблагодарил за машину. Сил подробно рассказывать о поездке не было, глаза слипались. Я отправился в спальню, быстро расстелил два футона и забрался под одеяло.

«Стоит раз проснуться в шесть утра – и что? Теперь всегда так будет?» – думал я, открывая глаза на следующее утро в тот же час, что накануне. И сразу вспомнил: «Сюсай Ёсида!» Спать мгновенно расхотелось. Я повернулся туда, где должен лежать Митараи. Если он уже проснулся, самое время рассказать друг другу о том, что удалось узнать за эти дни. В следующий миг я проснулся уже окончательно. Постель Митараи была пуста.

Надо же! Уже встал и ушел. Вот это человек… Нет, стоп! Футон, который я, уже засыпая, кое-как постелил вчера вечером, так и лежал криво, не тронутый. Где же Митараи, думал я, тупо разглядывая его постель. Понятно, что дома он не ночевал.

Где же он? Неужели вышел на след преступника и попал в беду? Может, его где-нибудь заперли? Прямо какое-то кино получается, честное слово… Не знаешь что и думать.

Все же, наверное, Митараи удалось что-то нарыть. Если он не пришел ночевать, значит, есть на то причина. А причина может быть только одна – Митараи узнал что-то важное. Сегодня 12-е, четверг, последний день. Он это понимает и должен использовать каждую минуту.

А может быть, его вообще нет в Киото. Уехал куда-нибудь еще… Наверняка так и есть. Иначе почему он не пришел ночевать? Я немного успокоился, но желание как можно скорее обменяться с Митараи новостями стало только сильнее. Так много хотелось ему рассказать…

Усилия, которые я потратил за эти дни, были не напрасны. А то, что удалось разведать Митараи, наверняка как-то связано с результатами моего расследования. И если он еще не пришел к окончательному заключению, информация, которой я готов с ним поделиться, вполне может стать ключом к решению стоящей перед нами задачи.

В любом случае Митараи должен позвонить. Надо ждать. Я попробовал снова прилечь, но сон не шел. Надо чем-то себя занять. С этой мыслью я снова поднялся.

Эмото еще спал; до подъема ему оставалось еще около часа. Стараясь его не разбудить, я вышел на улицу. Если Митараи позвонит, ничего страшного. Эмото же дома. А убежит на работу до моего возвращения – обязательно оставит мне записку.

Район Нисикёгоку, где прежде я никогда не бывал, теперь был мне знаком как свои пять пальцев. Дойдя до спортивного парка, я развернулся и двинулся обратно. Эмото уже пора было собираться на работу. Когда я открыл дверь, он как раз чистил зубы в ванной. Митараи не звонил.

В восемь часов Эмото перед уходом спросил меня:

– Что, пойдем вместе?

– Нет, я побуду здесь. Митараи может позвонить.

– Ну как знаешь. Я пошел.

Дверь за Эмото закрылась, я услышал, как он затопал по лестнице. «Ага! Уже на улицу вышел», – подумал я, и тут же громко и тревожно зазвонил телефон. Я схватил трубку.

– Кадзуми… – донеслось до меня. Я узнал Митараи с большим трудом. Его было едва слышно. Он не говорил, а издавал какой-то жалкий хрип. Я даже подумал, что Митараи, по своему обыкновению, решил отмочить глупую шутку.

– Что случилось?! Где ты?! С тобой всё в порядке? – Я не заметил, как перешел на крик.

– М-м… хреново мне…

И после паузы:

– Я сейчас сдохну… приезжай за мной скорее…

Я понял, что дело плохо.

– Ты где?! Что происходит?!

Второй вопрос был глупый. Сначала надо понять, где он находится. Голос Митараи все больше слабел. Я почти не слышал, что он шепчет. Из трубки доносился шум проезжавших автомобилей и голоса детей, направлявшихся в школу. Митараи звонил с улицы, наверное, из автомата.

– Что происходит?.. – прохрипел он. – Я сейчас не могу…

– Хорошо, хорошо! Я еду! Где тебя искать?

– Я у самого входа… Тропа философа…[62] только не со стороны Гинкакудзи…[63] у противоположного входа…

Я был в замешательстве: какая еще Тропа философа? Никогда о такой не слышал. Наверное, Митараи немного не в себе, вот и заговаривается.

– Это улица так называется? Что? Есть такая? Таксисты знают?

– Знают… И по дороге купи какую-нибудь булку и молока… приезжай…

– Булку? Молоко? Куплю, конечно, но зачем тебе?

– Есть… что с ними еще можно делать?..

Что за человек! Еле дышит – и все равно норовит подпустить яду. Такой вредный характер…

– Ты не ранен?

– Нет…

– Хорошо! Еду! Жди там!

Бросив трубку, я выскочил из квартиры и помчался на станцию Нисикёгоку. Что все-таки случилось с Митараи? Такое впечатление, что он при смерти. Временами этот человек становился несносным, но ведь он мой единственный друг! Конечно, он норовит меня уколоть, но это еще не говорит о том, что с ним все в порядке.

В Сидзё Каварамати я купил булочек, молока и поймал такси. «Вам туда, в конец улицы», – сказал водитель, высаживая меня. Схватив пакет с провизией, я пустился бегом под уклон. Ага! Вот камень! На нем иероглифы: «Тропа философа». Тут же был разбит маленький скверик. Вокруг ни души.

Тропа философа начиналась сразу за сквером и шла вдоль реки. Пройдя немного, я увидел скамейку, на которой лежал заросший щетиной бродяга. Возле него, махая хвостом, крутилась черная псина. Я чуть не прошел мимо; мне поначалу в голову не пришло, что этот бомж и есть мой друг.

Я заглянул ему в лицо и услышал: «А-а… это ты?..» Митараи попытался сесть, но силы, казалось, оставили его. Мне пришлось поддержать его за спину.