– Мустанг…

– Прости, Дэрроу. Ты сам сделал выбор. Если ты не желаешь прислушиваться к своей жене, ты будешь повиноваться своей правительнице.

Я хватаюсь за интерком:

– Севро, уходим! Немедленно! Сюда идут стражи!

Севро не отвечает. Связь глушат.

Я проскакиваю мимо жены и мчусь к ближайшей посадочной площадке. Теперь воздух надо мной наполнен ревом гравиботов. Сосновые иглы ему не помеха. На меня падает мощный луч света. Я чувствую сильное жжение в шее – кто-то в воздухе пустил в ход лучевое оружие.

– Стой! – грохочет сверху усиленный громкоговорителем голос. – Именем республики, стой!

Я несусь по траве. Посадочная площадка совсем близко. Ощущаю позади сотрясение воздуха и успеваю вовремя выхватить клинок и напрячься. «Птичья клетка» рушится на меня, словно удар черного по позвоночнику. Я падаю наземь, фиброволокна сжимаются вокруг меня. Но прежде чем они успевают притиснуть мои руки к бокам, я активирую клинок. Он рассекает сеть, и я выбираюсь из нее к тому моменту, как на газон передо мной опускаются десять стражей республики в полном вооружении. Среди них пять цветов. Их небесно-голубые плащи обвисли от сырости летней ночи. Вульфгар делает небрежный жест, и его шлем соскальзывает в пазы доспехов. Белые волосы лорд-коменданта рассыпаются по плечам.

– Вот и ты, Вульфгар, – говорю я, вставая.

– Дэрроу.

– Решил отправиться на ночную прогулку?

Вульфгар улыбается:

– Ночной воздух успокаивает душу.

Я обвожу взглядом двинувшихся вперед рыцарей. Они благоразумно держат дистанцию и сохраняют построение дугой, вместо того чтобы окружать меня. Среди них есть черные и золотые. Я отмечаю их первыми, но больше всего я опасаюсь Вульфгара. Они пришли сюда подготовленными, в импульсных доспехах новой модели, с оружием временного поражения, если не считать прикрепленных к предплечьям лезвий-хлыстов. Я остро осознаю, как тонка моя кожаная куртка и как уязвимы голые руки и непокрытая голова. Вульфгар смотрит на лезвие-хлыст у меня в руке.

– Может, прогуляемся вместе, Утренняя Звезда? Твоему духу не помешало бы успокоиться.

– Мой дух легок, как воздушный змей, – говорю я. – Это у всех остальных, похоже, проблема.

– Я получил приказ от сената и правительницы арестовать тебя.

«…И правительницы». Я сопротивляюсь порыву оглянуться на жену.

– Так, значит, ты на их стороне. Хочешь торговаться с Повелителем Праха.

– Я на стороне республики, Дэрроу. Как и ты. И не говори, что я предал тебя. Никто не может быть выше закона. И закон призна́ет тебя невиновным. Народ не допустит, чтобы Жнец понес наказание. Ты возвысишься и станешь сильнее, чем когда-либо.

– Ты действительно так думаешь?

Они посадят меня в камеру. Я чувствую в глубине сознания присутствие Шакала. Слышу, как звон обеденных тарелок эхом отдается в каменных стенах. Я давным-давно сказал себе, что никогда больше не буду пленником. Не позволю, чтобы у меня отняли право выбора, а мое тело сковали… Я не могу допустить, чтобы меня снова лишили свободы.

– Ты действительно думаешь, что Повелитель Праха когда-либо согласится на мир? Ты слишком проницателен для этого. Ты же видел Новые Фивы. На сорок километров ничего живого.

– Мой долг – поддерживать новый устав Сообщества и правительницу. Как и твой. Это то, что я знаю.

Вульфгар слишком наивен, чтобы увидеть пропасть между его представлением о республике и ее коррумпированной реальностью.

– Я предполагал, что ты так и скажешь. – Я кивком указываю на мой корабль. – Тебе придется отойти, Вульфгар.

– Я не отойду.

– Если я тебя отодвину, тебе это не понравится.

Я делаю шаг вперед. Рыцари плавно отступают. Их плащи втягиваются в отсеки на спине доспехов.

– Дэрроу, остановись, – со смехом говорит Вульфгар. – Мы в импульсных доспехах СИ-семь, а ты в кожаной куртке.

– И что?

Его голос делается мягче.

– Подумай, чем ты рискуешь. – Вульфгар кивает в сторону дома.

Я оглядываюсь на Мустанга. Она стоит на краю лужайки, позволяя исполнителям закона делать свою работу.

– Будет ли твой сын гордиться тобой? – Шагнув вперед, Вульфгар печально добавляет: – Поймет ли он тебя?

Ближайший из его людей в десяти метрах от меня. Мне ни за что не преодолеть это расстояние – они уложат меня раньше.

– Однажды поймет, – говорю я.

Я тяну время, чтобы к нам присоединился Севро. Я не уверен, что они засекли его присутствие в доме.

Лицо Вульфгара каменеет – он понимает, что я не собираюсь сдаваться.

– Из уважения к твоему титулу в последний раз прошу тебя мирно пойти с нами.

– А если я откажусь?

Вульфгар разводит руками:

– Будет насилие.

Севро, должно быть, прячется где-то в темноте. Даже если нас будет двое, шансов выкрутиться немного. Но их станет гораздо меньше, если я позволю им взять меня под стражу. Я окажусь во власти бюрократов, и они не выпустят меня, пока Танцор не заключит мир и ловушка Повелителя Праха не сработает. Либо мои люди освободят меня силой, и начнется гражданская война.

– Будь по-твоему. – Я бросаю клинок на землю.

– На колени.

Я повинуюсь. Три стража выходят вперед – золотой, черный и алый в механизированных доспехах. Они несут металлический электрический ошейник. Их оружие направлено на меня.

Я смотрю мимо них на остальных людей Вульфгара:

– Кто из вас служил со мной на Земле?

– Я, сэр, – отвечает молодая серая с бледным лицом. – Восьмой легион, вторая когорта. Я шла за вами через перевал Кардунг-Ла против Минотавра, а потом через Врата Парижа.

– А кто служил со мной на Марсе?

Золотая и алый церемонно кивают мне.

– А кто по-прежнему служит со мной? – спрашиваю я.

Стражи переглядываются.

– Помните о своих клятвах! – предостерегает их Вульфгар. Его левая рука тянется к лезвию-хлысту на предплечье. – Будьте непоколебимы!

Люди, пришедшие арестовать меня, ждут указаний.

– Да здравствует свобода, – говорю я, не глядя на них.

– Да здравствует Жнец, – отвечают двое ветеранов.

Они ломают строй и обращают гравитационные винтовки против своих. Глухой удар – и двоих отбрасывает метров на двадцать. Остальные разворачиваются к новому источнику угрозы.

– Вырубите его! – ревет Вульфгар.

Все, что мне нужно, – чтобы он отвлекся на полсекунды. Я хватаю клинок с земли, и он превращается в лезвие-хлыст. И, стоя между тремя стражами, я срубаю ствол винтовки золотого вместе с несколькими его пальцами. Потом наношу обратный хлещущий удар и рву связки правой руки черного. С алым я расправляюсь четырьмя поочередными уколами в запястья и колени. Они не успевают сделать ни единого выстрела. Через три секунды три стража с криками валятся на землю. Раненые, но живые.

Потом воздух на линии огня взрывается.

Я использую золотого как живой щит – перехватываю, когда он начинает шататься от нанесенной мною раны, – и