Он выследил, где живет Георгий, и перенес пункт наблюдения туда, благо напротив их парадной располагалась маленькая кафешка с превосходным обзором местности.

Виталик занимал стол у окна, доставал ноутбук и жаловался официантке, что совершенно не способен работать дома.

Эта игра неожиданно увлекла его, он встряхнулся, расправил плечи, на работе стал вести себя раскованнее, и девушки начали поглядывать на него с интересом.

Виталик убедился, что находится на правильном пути, но как подступиться ближе, не знал, пока не увидел Карину вместе с Люсей. За время своего наблюдения он обращал внимание на эту симпатичную даму, но не думал, что она имеет отношение к Пестряковым, а теперь все встало на свои места.

Он быстро познакомился с домработницей, нашел в ней друга и единомышленника, но, даже объединившись, они не знали, как достичь цели.

Люся сказала, что достойного компромата на хозяйку нет, а его свидетельские показания сейчас будут точно так же бесполезны, как и двадцать лет назад.

Привлечь Карину к уголовной ответственности за убийство Лизы Горской нереально, остается ждать, когда она совершит какой-нибудь промах, и тогда обрушиться на нее изо всех сил.

Только время шло, а Карина вела себя безукоризненно. Люся старалась подольше застревать на работе, подслушивать разговоры супругов, но это ни к чему не вело. Пестряковы общались, как персонажи слащавого сериала, и если Карина и крутила какие-то аферы в своей больничке, то с мужем-полицейским предпочитала этого не обсуждать.

Ничего не было в руках у Люси и Виталия, чтобы за волосы выволочь ненавистную бабу на всеобщий позор и побивание камнями.

Тогда Виталий решил пойти в открытую. Он собрался прийти к Пестряковым и выложить все как есть, и пусть Георгий сам дальше думает, что с этим делать. Главное, Виталий победит свой страх и сможет жить дальше.

Только все пошло не так, как задумывалось.

Получив должность главного врача, а с ней служебную машину, Карина стала приезжать обедать домой. С годами склонность к барству в ней усиливалась, и в последнее время она предпочитала, чтобы Люся подавала ей еду, мыла посуду и только потом уходила.

В намеченный для визита Виталия день Карина приехала со службы мрачная, отругала Люсю за то, что приготовила обычный куриный суп с брокколи, а не пюре, и, поев, швырнула скомканную салфетку чуть ли не в лицо домработнице.

Люся представила, что сегодня ждет ненавистную хозяйку, поэтому молча подобрала салфетку и подала кофе.

Раболепие всегда действовало на Карину успокаивающе, она подобрела, вполне любезным тоном сообщила, что Георгий Владимирович со службы едет в Москву, поэтому ужин на него готовить не надо.

Карина пила кофе крохотными глоточками, и чувствовалось, как ей нравится, что Люся стоит за спиной в полной готовности исполнить любой приказ хозяйки, и не смеет сесть, пока та не разрешит, а разрешала Карина крайне редко, можно сказать, почти никогда.

«Ладно, отсрочка тебе три дня, наслаждайся, – думала Люся, – а потом вернется муж, и я посмотрю на твою рожу, когда он узнает, кто ты такая».

Наверное, Карина что-то такое уловила в ее лице, потому что взглянула остро и внимательно, а выйдя в коридор, надолго застряла перед зеркалом.

– Принеси-ка мне новую куртку, – сказала она, – а пальто возьми себе, заслужила. А то ходишь в рванье каком-то.

Люся вздрогнула от снисходительного тона, но пальто было действительно отличное, а ее курточка давно уже пережила свою смерть.

Она проводила хозяйку, оставила обед для Алеши, к которому не питала особенно теплых чувств, потому что он незаслуженно рос в гораздо лучших условиях, чем ее собственный сын, надела хозяйкино пальто, с удовольствием отметив, что оно сидит на ней лучше, и отправилась домой, по пути забросив свое рванье в мусорный бак.

На выходе из метро ее атаковал Климчук, в толчее Люся не поняла даже, что случилось, и только придя домой и обнаружив характерное пятно, сообразила, что означало назойливое трение и сопение у нее за спиной.

Люся расстроилась, позвонила Виталику и выложила все, что думает про этот несуразный день.

В трубке помолчали.

– А ты пальто не выбросила и не стирала? – спросил он, когда она уже хотела проверить соединение.

– Нет, я только вошла.

– Ничего не трогай, – скомандовал Виталий. – Похоже, это судьба.

Люся была далеко не дура, и быстро поняла, что собирается сделать Виталик. Что ж, в этом была какая-то тонкая справедливость, что убийца, имитировавшая почерк маньяка, сама погибнет от имитации сексуального преступления. Карина заслужила смерть, как никто другой, и все же Люся колебалась. Не один раз она бралась за телефон, чтобы предупредить хозяйку, открывала ее номер и вспоминала то сегодняшнюю брошенную в лицо салфетку, то свою несостоявшуюся жизнь с олигархом Сашей, то непоступление в медицинский институт.

«Я была хорошей, – вздыхала она, – а ты заставила меня жить убогой жизнью, которая иссушила, измельчила меня. Почему я снова должна стать великодушной только потому, что тебе угрожает опасность? Нет уж… Судьба долго была на твоей стороне, но сегодня она играет за нас».

Она отдала Виталику пальто, и вместе с сыном уехала к маме, чтобы на всякий случай иметь безупречное алиби.

После убийства Горский не связывался с нею, да Люся и сама понимала, что это ни к чему. Она удалила его контакты из телефона и постаралась забыть молодого человека.

Странно, но смерть ненавистной хозяйки не принесла ей облегчения. Даже на похоронах, глядя на мертвое лицо Карины, она не чувствовала ни радости, ни удовлетворения. Да, проклятой твари больше нет, но ее собственная жизнь осталась точно такой же убогой и бессмысленной, даже еще хуже, потому что из нее исчез Виталик. Она и не думала, что ей будет так не хватать этого молодого человека…

Через несколько месяцев Люся набралась смелости и позвонила ему на службу, где ей сказали, что он давно уволился и уехал на Крайний Север, где будет единственным медработником на территории, равной двадцати Франциям, и где белых медведей больше, чем людей.

Она обиделась. Конспирация конспирацией, но вот так уехать, не простившись, и ни разу не дать о себе знать… Неужели Виталий лгал, когда говорил, что она стала для него почти как старшая сестра?

Сын тоже вот-вот готов был выпорхнуть из гнезда, он собирался после училища идти контрактником, и в страхе от грядущего одиночества Люся решила стать незаменимой в семье Пестряковых, доказать, что она не автомат для домашних дел, а добрый ангел-хранитель, на которого всегда можно положиться.

С нежностью, лаской и любовью в этом доме всегда было туговато, и Люся твердо вознамерилась показать отцу и сыну, что такое настоящий семейный уют.

Только Пестряков оказался под стать жене, такой же высокомерный и холодный, и понятно, что ласковый ребенок у двух этих снеговиков получиться просто не мог.