– Ей всего восемнадцать лет, – глядя в голубые глаза мужчины проговорила я. – Она была такой жизнерадостной, острой на язычок, свободолюбивой и дерзкой. За ее содержание всегда платили сверх полагаемой суммы, и она никогда не оставалась без сладкого, или без хлеба. Но она никогда не ела это все сама. Всегда делилась со мной и с Кристиной. Хотя ей оставались после такой дележки сущие крохи. Помню на пасху привезли кексы. Маленькие такие, с изюмом. Мадам Дизар за какую-то очередную провинность лишила нас с Кристиной этих кексов, и Катрина как всегда разломила свой на три части. Мы сразу съели свои куски, а она поглядела так грустно на прыгающих около наших ног голубей, которые жадно подбирали даже малейшую крошку, упавшую с наших рук, и раскрошила им свою порцию. Во всем пансионе не было второй такой девочки, которая бы так проникалась чьей-то болью, чьими-то лишениями. Даже я не такая. Я бы не раскрошила свой кекс голубям, поскольку сама была до жути голодна. А она, даже не думая о себе, подумала в тот момент о каких-то птицах. И теперь эта девочка лежит на моей кровати истерзанная твоими чертями. Молоденькая, невинная, – я даже глаза прикрыла, не в силах говорить об этом, – и ее вина только в том, что ее отец переметнулся к вервольфам. Вот смотрю на тебя и думаю, что у тебя в голове, если ты закрываешь на все это глаза? Изнасилование Катрины, мальчуган-вервольф, избитый в темнице и еще невесть сколько того, о чем я и представления не имею. Кто ты, Драган фон Аргон? Ты ли фэйри, или ты нечто другое, вышедшее из самой преисподней к нам? Кто ты? – говоря это меня начало потряхивать мелкой дрожью, настолько меня просто разрывали на части жуть какие чувства.

– Выйди из комнаты, – кивнул он головой. – Я не буду говорить об этом здесь.

– А кто сказал, что вообще хочу слушать тебя? – презрительно усмехнулась я. – Здесь не о чем говорить. Я уже все сказала.

С этим словами я хотела было закрыть дверь, но Драган ухватил меня за руку и просто-таки выдернул наружу, потащив на первый этаж в свой кабинет. Затолкнув внутрь он захлопнул кабинет и усадил меня в кресло. Затем подошел к ящику стола и достал оттуда стопку каких-то бумаг. Затем вернулся ко мне и усевшись напротив начал по очереди выкладывать их передо мной на столик, перечисляя при этом:

– Деревня у границы первая – убито десять человек, две девушки изнасилованы, один старик повешен, остальные выпиты. Деревня вторая – нападение на людей днем во время сбора урожая. Погибло семеро. Выпиты. Деревня третья–девушки вышли стирать белье, их изнасиловали и выпили. Количество жертв – девять. Деревня четвертая. О, самая моя любимая, ты же монстром считаешь меня. Я удовольствие получаю, наверное, читая это. Так вот. В местной церковной школе двадцать восемь жертв. Двадцать восемь детишек школьного возраста! Всех выпили и обратили. А родители потом добивали своих же детей, чтобы они не скитались с вечно жаждой крови. Дети ведь самые неконтролируемые вампиры. Их оставлять нельзя, их не научишь жить с этим. Еще? Мало тебе сказок на ночь, Селена? И таких историй знаешь сколько? – гневно заорал он, швырнув на стол бумаги и стукнув по ним ладонью так, что стол едва выдержал. – А орудовал знаешь кто? Не хочешь узнать? – он прищурил глаза, но я и без его слов знала ответ на это. – Пока я здесь в себя приходил и ждал, когда же ко мне вернется зрение, там, – он махнул в сторону окна, – гибли люди, твои люди! Дети гибли! А почему гибли? Потому, что Ларгус доносил, где и куда двигались мои фэйри, охранявшие границу. Он доносил, а твой отец и его кровопийцы косили там твой народ! Что смотришь? Теперь не кажется, что я поступил неправильно?

Я молча смотрела на орущего Драгана и в какой-то момент произнесла:

– Ты поступил неправильно. Более того, ты поступил так же, как и он. И если ты этого не понимаешь, то ты ничем не лучше него. Ты мне сейчас про души, загубленные ним говоришь, а назови цифры, которые говорят, сколько ты загубил…вервольфов, людей, полукровок, ведьм. Сколько, Драган? Нет, я не о тех, кто действительно виноват. Я о таких, как Катрина и мальчишка-вервольф. Сколько их?

Он молчал, лишь его темные брови сошлись на переносице, говоря о том, что он не ожидал такого от меня. Я вздохнула и проговорила:

– Так и думала.

Поднявшись с кресла, я направилась к выходу, но он крепко ухватил за предплечье и просто пригвоздил к стене, ухватив за подбородок.

– Ты моя жена. Ты не должна идти против меня. Я защищаю людей, это мой долг. У моего народа с вами военный союз. Кто-то должен выполнять то, что делаю я и мои солдаты. Иначе вы все погибнете, – строго проговорил он.

– Воюй, Драган. Но воюй, не опускаясь до уровня тех, кто творит то, о чем ты мне сейчас прочитал. То, что вы делаете, этому нет оправдания. Я понимаю, что выбить из кого-то из ваших, или из вервольфов нужную информацию не всегда удается. Но не таким же путем это делать, – тихо прошептала я.

– Бороться с противником можно лишь используя то, что использует и он. Черт! Не тебе меня учить, Селена! – строго проговорил он в ответ.

– Ты прав. Не мне тебя учить, как сохранять спокойствие на наших землях. Но и не тебе значит просить, чтобы я любила мужчину, который закрывает глаза на то, каким способом добиваются его подчиненные нужного развития ситуации. Кристина правильно поступила, оставив Вариса. Но ей легче, она не зашла так далеко, как я. Ты говорил, что я погибну, если не буду с тобой. Как по мне, так как раз наоборот. Пусть не физически, нет, но вот морально…я не выживу подле тебя, Драган. А теперь отпусти меня, пожалуйста. Я очень устала и хочу спать.

– Селена, – с болью в голосе проговорил он, даже не думая меня отпускать.

– Я сказала, отпусти меня! – я рванулась так сильно, что ему ничего не оставалось, как разжать руки.

С этими словами я направилась в комнату и закутавшись в одеяло забылась тревожным сном, отметив про себя, что Драган так и пришел в эту ночь в нашу спальню.

На следующий день, когда я сидела в комнате с Катриной внимая всему, что говорила мне ведьма, которую прислал Даэрон ей в помощь, в комнату постучались. Разрешив войти, я повернулась и увидела его в дверях с большим букетом цветов.

– Можно я оставлю их вашей подруге? – спросил Даэрон, кивнув на Катрину, которая сидела у окна за столиком, подперев голову руками.

– Не знаю, – неуверенно пожала я плечами. – Катрина, – окликнула я ее и когда она повернулась спросила, – здесь тебе цветы хотят оставить. Можно?

– Оставляйте, – безразлично окинула она взглядом мужчину и отвернулась к окну.

Я пропустила Даэрона в комнату, и он подошел к столику, положив цветы перед ней.

– И вот еще, – протянул он какую-то шкатулку ей, – это моя сестра вам передала. Она говорит, что этот камень умеет стирать прошлое.

Катрина открыла шкатулку и вытащила оттуда какой-то камень фиолетового цвета на коротеньком шнурке.

– Стирать прошлое, – горько усмехнулась Катрина. – Есть вещи, которые стереть нельзя никак.